напротив своей старой кровати. Моя комната единственная в этом доме без всяческих наворотов. Отец предпочёл её не трогать во время очередного ремонта, сказав, что это мой мир и вторгаться в него он не имеет права. Тут я полностью был с ним согласен. Этот мир окунал меня в далёкое детство.

Ангелина немного помялась там, где я её оставил и собравшись с мыслями села на край кровати.

— Нам нужно с тобой серьёзно поговорить, — неуверенно начала она.

— Куда ещё серьёзней? Мы только что были готовы перейти к самому важному моменту, но вовремя остановились, — обида продолжала колоть моё израненное сердце.

— Я сейчас тебе всё расскажу, но ты обещаешь выслушать меня не перебивая. Договорились? — странное уточнение в ее положении.

— Начало ужасное, но давай попробуем.

— Полгода назад, когда ты нашёл мою записку всё было не так однозначно, как ты мог подумать.

— Неоднозначно? Ты сейчас о чем вообще? — вскипаю от злости.

— Дослушай меня. Потом можешь кричать и разносить всё вокруг, а сейчас закрой свой рот и слушай! — её голос повысился до нереально высоких нот.

Делаю вид, что закрывают рот на замок, пытаясь совладать со своими эмоциями. Я должен её выслушать, так станет легче нам обоим.

— Дак вот. Как ты уже понял, Юра во всей этой истории не просто мой любовник или кем ты ещё успел его на придумывать. Он является главным злодеем в нашем низкопробном кино. Оказалось, что твоя авария это его рук дело. Помолчи! — видя моё желание, что-то вставить сразу прикрикнула она. — У нас нет прямых доказательств его вины. Только мой с ним телефонный разговор, но я не догадалась его записать, когда он звонил. Он поставил мне условие, либо я переезжаю к нему, либо он избавится от тебя. Я не могла оставить всё как есть. Ты знаешь через, что нам пришлось пройти. Мы оба потеряли близких нам людей и жертвовать тобой я не могла. Мне удалось его уговорить пойти на компромисс.

— Дождаться пока я встану на ноги? — до меня начинает доходить происходящее.

— Да. После того как твоя реабилитация начнёт давать положительную динамику мне нужно было уйти к нему. Он всегда знал, как проходит лечение и это пугало меня ещё больше. Кто-то из врачей доносил до него твои успехи и с такой же лёгкостью мог вколоть тебе, что-то запрещённое. Я испугалась за твою жизни и приняла очень сложное решение.

— Ты ушла к нему? — ей стоит говорить прямо, а не обходя острые углы.

— Я переехала к нему. Не путай пожалуйста эти два понятия.

— Но ты жила с ним полгода! — снова взрываюсь я.

— Дослушай меня! — она тоже повышает голос. — В день моего отъезда мы поговорили с твоим отцом. Я рассказала ему об угрозах и попросила обезопасить твою жизнь с его стороны. Мне не известно, что именно он сделал, но я верила ему.

— Он знал причину твоего ухода? — я отказывался верить, что отец мог так поступить с единственным сыном.

— Знал. Не вини его сейчас, он также как и я боялся за твою жизнь.

— Но ты жила с мужиком! — мои руки упираются в колени. Я готов рвать волосы с опущенной головы.

— Я не спала с ним! — выкрикивает она. — Он за эти полгода ни разу не прикоснулся ко мне в плане интима. Я ни разу не позволила ему целовать меня и касаться, так как это делал ты! Только твои прикосновения будоражили мою кровь заставляя вновь и вновь испытывать эйфорию! — прокричав всю свою боль, одинокая слеза скатилась по ее щеке.

— То есть? — мой мозг судорожно переваривал поступившую информацию в поисках правильного ответа, пока озарение не долбануло по моей голове огромной дубиной. — Ребёнок? Он же не….

— Это твой ребёнок Кирилл, — как умственно отсталому проговорила она чуть ли не по слогам.

Не ожидая от себя подобной реакции, мои глаза застилают слезы счастья. Встаю со своего кресла и превозмогая боль, падаю на колени возле Ангелины. Мои руки начинают изучать её живот. Постоянные поглаживания отзываются трепетом глубоко внутри меня. Её живот неожиданно дёргается и я резко убираю руку.

— Я сделал что-то не так? — мне в новинку чувствовать жизнь внутри любимой девушки.

— Нет. Просто он знакомится со своим папой. Кирилл, наш сын просто толкается, чувствуя родного отца.

Моему счастью нет предела. Я готов носить Ангелину на руках всю оставшуюся жизнь, за то, что подарила мне такое сокровище.

— Он тоже трогал его? — чувство собственничества проникает в моё сознание.

— Да нет же. Кому говорила, что он не касался меня? Его максимум это взять меня за руку и то на несколько секунд. С самого первого дня в его пентхаусе мы обсудили этот момент. Я поставила ему условие и он согласился. Думаю, он надеялся, что мне удастся его полюбить, но разве это возможно, когда моё сердце полностью в плену другого мужчины?

— А как же твой моц? Ты ведь не подвергала опасности нашего малыша? — мне тут душу изливают, а мои мысли разбегаются в разные стороны.

— Конечно нет, ты за кого меня принимаешь? — её улыбка озарила мой чёрно-белый мир в одну секунду. — Почему Марк тебе не помог?

— Он не знал всей ситуации. Я сказала ему, что так было нужно и он согласился с моим решением. Никто кроме него не знает меня лучше и, если я приняла такое решение, значит на то есть свои причины.

— Поэтому ты пошла со мной? Хотела, чтоб я узнал правду?

— Ребёнок должен знать своего отца. Если бы не эта встреча, то я бы всё равно нашла способ тебе рассказать. Ты его отец и должен первым взять его на руки.

— Прости меня, за всю сказанную гадость. Я полный придурок, — мне стало стыдно за те гадкие слова в торговом центре.

— Тут я с тобой полностью согласна, — озорные смешинки плещутся в её глазах, а я не могу сдержать своей любви к этой несносной сорвиголове. — Иди сюда, — поднимаюсь с колен, заваливая её на кровать. Укрывая ее своим телом, соблюдаю осторожность с небольшим препятствием, между нами.

Глава 46

Кирилл

Заполнив все пробелы в моей тупой голове, Ангелина долгое время рассказывала о том, как протекала её беременность. Как и когда она узнала о ней и почему ничего не рассказала раньше. Я узнал о том, что такое токсикоз и как тяжело ей было на третьем месяце беременности. Она долго сетовала на то, что у большинства токсикоз проходит как раз к этому