chitay-knigi.com » Триллеры » Сорок третий номер... - Дмитрий Герасимов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 85
Перейти на страницу:

Он любил и боготворил женщину с экрана, а в результате… убил женщину, которая любила его. Живую, плотскую, реальную. Убил Анну.

Андрей был обязан Анне не только своим поступлением в институт и его окончанием (поскольку его трижды собирались отчислить за неуспеваемость и Анна трижды ходила к «Гришеньке»), но и решением некоторых бытовых проблем. Она подкидывала ему деньжат на житье и покупала одежду, она отдавала за него долги и забирала из вытрезвителя. А когда Голота мучался абстиненцией и мрачно блевал в таз, заботливо подставленный к его кровати, она прогоняла из комнаты причитающую и измученную тетю Таню, и сама влажной тряпочкой вытирала ему лицо и рот, бегала в бакалею за газировкой – словом, была Андрею и нянькой, и матерью, и сестрой.

Между тем Голота ни разу не поинтересовался, откуда деньги у самой Анны – девушки, работающей секретарем у директора какого-то НИИ.

– В этой жизни много возможностей! – не раз повторяла она, беззаботно улыбаясь. – И я ими пользуюсь. Для себя и для Андрюшки.

Голота настолько привык, что у него есть тыл и форпост в лице безотказной и заботливой Анны, что разинул рот от удивления, когда та сообщила радостно:

– Я выхожу замуж!

– То есть, как? – пролепетал он. – А я?..

– А разве ты мне делал предложение? – шутливо парировала она.

– Нет… – Андрей потупился. – Но я думал… Я так привык к тебе.

– Вот именно, привык! – Анна схватила в ладони его голову. – Привычка – это еще не любовь! – И добавила уже серьезно: – Вот и мне придется привыкнуть к новому мужу.

– Зачем, Анюта? – всплеснула руками тетя Таня. – Разве ж так можно – без любви?

– Можно, теть Тань, можно… Не век же мне среди кобелей вертеться. У кого много возможностей – у того и ручонки потные, и губы слюнявые, и глазки масляные. А муж – он на то и муж, чтобы обеспечивать, капризы выполнять, холить, лелеять. Ну и под подол уже не придется всякого пускать.

– Что ты хочешь этим сказать? – Голота открыл рот. – Ты?.. С мужиками… – Он даже побледнел от жуткой догадки. – Ради денег? И этих твоих… как их… возможностей?

Анна почти не поменяла выражения лица, только зеленые глаза ее перестали улыбаться.

– О! Что я вижу! – насмешливо воскликнула она. – Вспышку благородного негодования!

– Знаешь, кто ты? – процедил Андрей, понурившись.

– Ну, кто я? – с вызовом спросила Анна. – Говори! – Она вплотную подошла к Голоте и ладонью приподняла за подбородок его голову. – Смелее! Обличи меня, благородный рыцарь! Блюститель нравственности!

Андрей отвел глаза и молчал.

– И ты посмеешь меня попрекнуть? – Анна презрительно сощурилась.

– Я не хочу тебя видеть, – пробормотал Голота, чувствуя, что его глаза наполняются слезами. – Уходи…

В этот раз он так остро испытал унижение, так очевидно почувствовал свою никчемность в глазах самых близких людей, что готов был удавиться. Целый час он просидел безмолвно перед портретом Весты, а потом мрачно побрел на работу (после института его распределили в тот самый НИИ, в котором работала Анна, и не без ее, разумеется, участия). Восемь часов он простоял перед кульманом, уставив невидящий взгляд в белоснежный лист, на котором должен был что-то чертить и проектировать, а вечером написал заявление по собственному желанию.

– Так дело не пойдет, – покачал головой начальник отдела, тучный коротышка лет сорока, возвращая Голоте заявление. – Вы – молодой специалист по распределению. Поэтому, будьте любезны, отработайте три года, как положено.

– Я хочу попробовать себя на новом поприще, – сказал Андрей, – и хоть чего-нибудь добиться.

– Добейтесь сначала на этом, – посоветовал начальник. – И мой вам совет: попробуйте реже заглядывать в стакан.

Удивительно, но Голота, в самом деле, какое-то время продержался без спиртного. Как и в тот раз, когда он женился на Ольге, водка отступила, освобождая захваченный плацдарм надеждам. Андрей усердно взялся за работу, подтянулся и посвежел, сменил гардероб, вылез из долгов, стал потихоньку помогать тете Тане по хозяйству и даже помирился с Анной.

Он пришел к ней с цветами, неловко чмокнул в щеку и пробормотал:

– Это… не держи зла, Анька. Ты ведь мне не чужая, а, наоборот, очень близкая. У меня кроме тебя и тети Тани никого нет.

– Правда? – улыбнулась девушка. – А Веста?

Андрей нахмурился.

– Ладно, не дуйся. – Анна потрепала его по волосам и вдруг отпрянула, чтобы лучше рассмотреть. – Ба! Да ты настоящий жених! Просто преобразился, Андрюшка! Вот умница!

– Да что ты со мной, как с маленьким! – проворчал он и вдруг, вспомнив о чем-то, спохватился: – Кстати, о женихе. Как там у тебя?.. Ты еще не передумала?

Анна посерьезнела.

– Я не передумала, Андрюша. Свадьба на следующей неделе. Приглашение для вас обоих я оставила тете Тане.

– Знаешь… – Голота собрался с духом. – Мне казалось… Ну, может, конечно, чушь, но мне казалось, что ты…

– Не надо, Андрей, – опередила его Анна. И отвернулась.

Голота вздохнул:

– Спасибо тебе. За все, за все…

Свадьба была пышной и шумной. Лучший ресторан Петрозаводска «Золотой Лев» по такому случаю был закрыт для прочих посетителей. На его дверях всю ночь болталась табличка «Спецобслуживание». Столы, накрытые для ста двадцати гостей, ломились от дефицита[7]: лоснились под светом хрустальных люстр нарезанные толстыми ломтиками семга и лосось, пестрыми, аппетитными медальонами грудилась на тарелках сырокопченая колбаса «салями», серебряные десертные ложечки кокетливо выглядывали из фарфоровых розеток с белужьей икрой, а в огромных керамических вазах не хватало места для экзотических фруктов: бананов, апельсинов, ананасов и манго.

Андрей пришел с тетей Таней, поздравил молодых и уселся за стол почти у самого выхода. Он рассеянно попробовал утиную печень, потыкал вилкой в неведомый салат из брынзы, маслин и зелени, а к горячему даже не притронулся.

– Что будешь пить? – фамильярно пихнул его в бок сосед справа – толстяк в узкой нейлоновой рубашке с коротким галстуком. – Рекомендую чудесный импортный напиток «Мартини». Двадцать рэ бутылка!

Андрей удивленно поднял брови:

– Новыми?

Толстяк расхохотался.

– Разумеется, малыш. Ну как, попробуешь?

Голота покачал головой:

– В другой раз…

Его покоробило это игривое, амикошонское «малыш». Он с нескрываемым отвращением посмотрел на своего жизнерадостного соседа, медленно убрал с колен салфетку, поднялся из-за стола и направился к музыкантам. Те старались на славу. Пятеро молодых парней в белоснежных рубашках с длинными узкими галстуками и брюках-дудочках надрывались на сцене. Они задорно выдували фокстрот, и гости, еще не настолько захмелевшие, чтобы пускаться в пляс, пока только игриво и весело подергивали плечами за своими столиками.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности