chitay-knigi.com » Современная проза » Белая собака - Ромен Гари

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Перейти на страницу:

У меня начался тик. У меня нет никакого повода дергаться при слове «французские угнетатели», но внутри меня что-то начинает скрежетать. Рефлекс Павлова. Меня хорошо выдрессировали.

— … Так вот, когда я смотрел фильм, та же группа довольно шумно ввалилась в зал, и когда алжирские партизаны избивали на улице французского солдата, инструктор громко давал технические комментарии. Каждый раз, когда француз падал, раздавались аплодисменты и смех… Что вы об этом скажете?

Я уставился ему в лоб.

— А если бы фильм был о героической борьбе палестинцев против израильских «угнетателей»?

Его передернуло.

Некоторое время мы ехали во враждебной тишине.

— Кажется, это здесь, — сказал Ллойд.

Впрочем, это был единственный зеленый дом на всей улице, а дальше действительно виднелась футбольная площадка. На тротуаре сидели чернокожие мальчишки и глазели на нас. Мы вышли из машины.

— Спросите, дома ли Киз, а я пойду поищу его напротив.

Я перешел улицу.

Я стоял спиной к зеленому дому. Не знаю почему, но мне хочется уточнить, что в тот день я был в белом льняном костюме. Возможно, виновата одна строка из Виктора Гюго, столько раз смешившая школьников:

«Одетый в белое, как правда, полотно…»[38]

Я прошел несколько шагов по траве под платанами. Внезапно у меня за спиной раздался крик ужаса, потом звериный рык, короткий, яростный лай, захлебывающийся пеной…

Я круто повернулся и бросился к дому.

Во дворике никого не было, но дверь была отворена, и теперь я слышал крики детей и рокочущее рычание собаки, добравшейся до жертвы…

Ллойд лежал на полу, его руки и лицо были залиты кровью, и он пытался оттолкнуть Батьку, готового перекусить ему горло. В комнате было полно детей, и самый старший, лет пяти, не больше, оттаскивал собаку за хвост, а еще один плакал тоненьким голоском. Другие стояли как вкопанные. Я бросился на Батьку, и его клыки прошлись по мне, как ножи. Я упал, осыпая его проклятьями: он сильно ранил меня в живот… Я катался по полу, вцепившись в его шерсть, а Батька по-прежнему кидался Ллойду на горло, а потом я увидел Киза: он стоял на лестнице, в трусах… и смеялся.

Сколько времени он простоял вот так, улыбаясь во весь рот, руки в боки, с видом победителя, смакующего свое равенство?

— Black dog! Черная собака!

И сейчас, в Андрэтксе, когда я пишу эти строки и передо мной только необъятный горизонт, я слышу свой вопль, в котором теперь улавливаю выражение невероятной радости, невероятной свободы, словно мне наконец удалось потерять надежду.

— Вы выиграли… Теперь это Черная собака!

Батька надвигался на меня. Во время драки он несколько раз укусил меня вслепую, когда я пытался заставить его отпустить добычу.

Ллойд даже перестал защищаться. Он лежал на спине, обессиленный, и закрывал руками лицо.

В одну секунду собака прыгнула на меня и укусила запястье, я откатился назад и ударился затылком о стену…

Я ждал, сжав кулаки и опустив голову…

Но ничего не произошло.

Я поднял голову.

И увидел перед собой глаза моей матери, глаза верной собаки.

Батька смотрел на меня.

На войне я видел предсмертные муки своих товарищей, но если мне надо будет вспомнить, каким может быть выражение страдания, отчаяния, непонимания, я буду искать его в этом взгляде.

Внезапно он задрал морду вверх и испустил душераздирающий вой, полный темной скорби.

Через мгновение он выскочил вон…

Ллойд лежал без сознания. Ему наложили четырнадцать швов; самая глубокая рана была в нескольких миллиметрах от сонной артерии.

Киз стоял над нами как истукан и в своей наготе походил на гигантскую фигуру на носу невольничьего корабля.

— Так вот чего вы хотели с самого начала? Чтобы Белая собака стала Черной собакой? Вы выиграли. Браво! И спасибо… По крайней мере, теперь мы не одиноки в самоуничижении!

— Yeah we’ve learned a few things from you alright, — сказал он. — Мы многому у вас научились. Now we can even do the teaching. Можем сами давать уроки.

Глубокий шок и нервное истощение смешались во мне с по-детски преувеличенной злостью. Я помню, о чем думал, глядя на Киза: это мы, мы, мы… Точно не знаю, что под этим подразумевалось. Возможно, что «это мы его выдрессировали».

Но сказал я совсем другое, подавив эту мысль вместе со злобой. И хитрец Киз не мог не заметить пафоса этой фразы, свидетельствовавшего, впрочем, о моей искренности:

— Послушайте, Киз… Негры вроде вас, которые предают своих, приобщаясь к нашей ненависти, проигрывают единственное сражение, которое стоило бы выиграть…

Он беззвучно засмеялся.

— Я знаю, что вы известный писатель, мсье.

— Бросьте. Белая собака, Черная собака — это все, о чем вы можете говорить?

— Well, we’ve got to begin somewhere, — сказал он. — Начинать надо с начала…

— Равенство в подлости?

— Это называется самооборона.

— Все-таки грустно, когда евреи начинают мечтать о еврейском гестапо, а негры — о негритянском ку-клукс-клане…

На его лице появилось выражение безмерной гордости. Его голос зазвучал свободно, грозно, громко — я не узнавал его. Впервые на моих глазах он утратил самоконтроль и неожиданно освободил веками копившуюся ненависть:

— В этом году убили двадцать наших братьев. Мы защищаемся, вот и все. Мое дело — дрессировать собак для нас. Не сторожевых собак. Боевых. Тогда вы увидите…

Я услышал сирены полиции и «скорой помощи», еще раз увидел лицо Ллойда, которого несли на носилках, его расширенные от ужаса, остекленевшие глаза и в последний раз взглянул на Киза:

— Жаль. Вы упустили последний шанс вашего народа: шанс быть другими. Вы слишком стараетесь походить на нас. Слишком много чести. Мы так хорошо поставили дело, что если даже наша порода вымрет, в мире ничего не изменится…

Он засмеялся. Ох уж эти зубы!

— That may well be, but let it not stop you from vanishing, — сказал он. — Возможно, но ведь это не помешает вымереть вам…

Копы слушали нас и не понимали ни слова. Им нужно было узнать, привита ли собаке вакцина от бешенства. Я сказал им, что от этого еще нет вакцины…

Он бежал через весь город, и полицейские машины на его пути передавали друг другу: «Watch out for a mad dog». «Внимание! Бешеная собака!» В его глазах были непонимание и тоска верующего, которого предал его возлюбленный Бог. На углу улиц Ла-Синига и Санта-Моника его попытался сбить сержант Джон Л. Саллем, но промахнулся. Он к тому времени почти добежал. До Ардена оставалось всего двести метров…

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности