трудом представлял себе все, что находится дальше трех дней пути от Приречья. Зато он отлично разбирался в сплаве бревен и, оседлав любимый скиммер, слезать с этой темы упорно отказывался.

Приречье жило древесиной и металлом. Лесорубы организовывали вдоль реки вырубки, зачастую живя там неделями, заготавливая и обрабатывая стволы. Предпочтение отдавали твердым, стройным гиурам – тем самым древесным великанам, которых Брак повстречал на пятый день блужданий по лесу. Стволы наспех очищали от коры и сучьев, связывали в вереницы плотов и отправляли дальше, на север, где, по слухам, затевалось большое строительство на границе Доминиона. Плакальщиц, которых здесь было куда больше, тоже пускали на бревна, но с куда меньшей охотой – мягкая смолистая древесина считалась мусором и платили за нее куда как меньше.

Про металл Нейген толком ничего не знал. Посетовал лишь, что на кувалду его не берут из-за хилости. Не то, чтобы он был против – платили на выработках больше, но и вкалывать приходилось куда тяжелее. То ли дело, плоты, особенно летом…

Еще в поселке промышляли охотники за эйносами, но эти везде промышляют. Как одержимые ищут в окрестностях ценную живность, изредка срывают куш и отправляются в Троеречье, на далекий запад. Связываться с ними Нейген не рисковал, да и Брака предупредил, чтобы не совался – охотники чужаков не любят, там у всех свои тайные делянки и делиться знаниями никто не любят, подозревая в каждом встречном засланца конкурентов.

Основал Приречье лет десять или пятнадцать назад выходец из Республики. По словам плотовика – мутный мужик, из бывших военных, злой как шарг и жесткий, как фелинтовы усы. Но справедливый. С ним на поселение отправились бывшие сослуживцы с семьями, по пути прицепились торгаши, продажные девки и переселенцы с Доминиона, решившие попытать удачу на ничьих землях. Место оказалось удачное, от степи близко, но прямого выхода на поселок у проклятых кочевников нет. Те за годы не сунулись ни разу, хотя казалось бы, рукой подай.

Собственно, Старый со своими людьми и занимался в Приречье всем, от найма артелей до торговли жратвой. Или имел на этом свою немаленькую прибыль, нещадно обдирая честных труженников.

Последнее Нейген рассказал с отчетливой обидой, явно причисляя к честным труженникам самого себя.

– Как доплывем, ты сразу к нему. Хотя нет, лучше до утра подожди. Старый со всеми новыми людьми знакомится, оценивает. Могу на ночь у себя положить, сочтемся за движок.

Брак хмыкнул. Везде одно и то же. Наверху сидит горстка местных старших, а остальные сводят не покладая рук.

– Как его зовут хоть? – спросил калека.

– Так и зовут, "Старый". Или ты про имя?

Нейген внезапно подобрался, схватил сачок и принялся вглядываться в прибрежние заросли. Брак такое необычное поведение спутника проигнорировал, привык за долгую дорогу. Плотовик мечтал выловить здоровенный гравик, желательно красный или оранжевый, продать его и купить собственную лодку. После чего на ней отправиться на запад, в далекое Триречье, где, по слухам, полно молодых девчонок, которые ждут не дождутся удачливых лесных добытчиков. Еще он хотел новую куртку, теплые штаны и жахатель, или, на худой конец, пружинный самострел, как у охотников.

Ради этих светлых целей, Нейген без устали всматривался в темную водную гладь, выискивая характерные бугорки придонных солмов. На резонные замечания Брака о том, что если солмы тут и были, то давно уже были пущены на скрапперы удачливыми охотниками, плотовик недовольно бурчал, что уж одного-то наверняка пропустили. Самого хитрого и здорового. После чего опять возвращался к опостылевшей теме бревен, плотов и крохотной платы за их ответственное сопровождение.

– Про имя, – напомнил Брак, когда разочарованный лесовик в очередной раз отложил сачок. – Как его зовут, как обращаться, чтобы не послали.

– Да ты не бойся. У нас механики всегда нужны, а ты вон, движок починил. Никто не погонит.

– Я не боюсь, что погонят, – ответил калека и еле слышно добавил себе под нос, чтобы собеседник не услышал: – Я боюсь, что не отпустят.

Сумерки уже сгущались, когда из-за очередного поворота ударило светом. Бледно-зеленый луч с вышки слепо пошарил по поверхности воды, нащупал лодочку и вперился взглядом прямо в нее, заметно прибавив в яркости.

Нейген сощурился, выругался и вскинул руку в оскорбительном жесте. Свет и не подумал исчезать, лишь издевательски подмигнул раза три. Э

– Наблюдатель плохо видит? – прикрываясь ладонью спросил калека.

– Нет, просто он урод, которого в детстве забыли в реке утопить, – злобно ответил плотовик. – Знают же, что я в это время возвращаюсь, и все равно каждый раз издеваются. Скучно им, тварям.

Свет, наконец, прекратил бить в глаза и луч ушел куда-то выше, продолжив бдительно следить за поворотом. Вода в реке понемногу начинала светиться голубым.

Лодка, стуча двигателем, обогнула высокий холм, на котором и стояла наблюдательная вышка. По левому борту промелькнул силуэт водяной мельницы, россыпь каких-то огней и отблески костра. Темная громада холма ушла назад, открыв перед Браком вид на длинный причал, массивную треногу грузового крана и мрачную бревенчатую стену в три роста высотой, скупо освещенную едва начавшими разгораться факелами.

– Приречье, – гордо произнес Нейген, правя лодку к крохотным мосткам у стены, – Жемчужина Таризы.

Пахнуло навозом, эйром и дубильными жидкостями, из-за стены кто-то пьяно заорал.

Брак вздохнул, поправил сумку и полез на мостки, знакомиться с жемчужиной и ее обитателями.

Глава 12

– Три банки плешивому Старику и его шайке, чтоб им подавиться своими процентами, – бормотал Брак, откладывая заполненные эйром железяки в сторону и сверяясь со списком. – Семь банок вонючим охотникам, чтоб их в лесу визжики драли. И девять банок пропахшим пивом лесорубам, которым сколько не заправь, все мало.

Он распределил железки по коробкам, переложил их на простенькую деревянную тележку, после чего откинулся на стуле и потянулся, довольно разглядывая последнюю, самую маленькую банку.

– И одну банку мне, чтобы вся эта лесная погань не докапывалась.

Своим вчерашним произведением Брак заслуженно гордился. Создать банку с нуля он до этого не пытался, предпочитая восстанавливать старое плющеное старье. А тут появилось время, хороший металл и, главное, желание попробовать что-то новое. Вот и заморочился, потратив полдня на сведение подходящей для капитанского оружия емкости, взамен оставшейся на дне реки. Вышло на загляденье складно и на вечерних испытаниях жахало без осечек. Даже небольшая толпа любопытствующих собралась на бесплатное развлечение – синие вспышки в темноте