Аналогичная централизованная система была введена и для сбора налогов. Маврокордатос, ставший министром финансов, сделал всех сборщиков налогов независимыми от местных властей; объявил все пастбища собственностью короны и создал монополию на соль. Однако недовольство этими мерами было столь сильным, что они были вскоре отменены.

Люди ожидали от регента, который был юристом и профессором, реформ судебной системы и системы образования, но кодексы, составленные Маурером, оказались слишком сложными для восточной страны, находящейся в стадии эволюции. Он же составил схему образовательных учреждений, с помощью которой молодой эллин мог пройти путь от начальной школы до университета, но она была хороша лишь на бумаге. Только в 1837 году, когда Маурер уже не был регентом, в Греции открылся университет.

Отношение регента к прессе напоминало отношение Виаро Каподистрии (старшего брата Иоанна Каподистрии). Редакторам газет приходилось откладывать огромные суммы денег на случай непредвиденных неприятностей, а с деньгами в Нафплионе было очень плохо, поэтому газеты оппозиции, издававшиеся в ту пору, вынуждены были закрыться. Выжить смогли лишь издания, субсидированные Регентством. Таким образом, недовольство было загнано внутрь общества.

Но самой непопулярной мерой Регентства стала его политика в отношении церкви. Православной церкви свободного греческого государства очень мешало ее подчинение константинопольскому патриарху, который жил под наблюдением и влиянием султана. Соответственно, 4 августа 1833 года указ, подписанный тридцатью четырьмя епископами, объявил о ее независимости. Был создан Синод из пяти членов, которых должен был назначать король. Число епископов сокращалось до десяти, по одному на каждую епархию; все монастыри, в которых проживало меньше шести монахов, закрывались, а их земли становились национальным достоянием. Легко себе представить, какое возмущение вызвали эти меры, разработанные иностранцами и «схизматиками» (католиками). Патриарх; изгнанные из монастырей монахи; все те, кому не нравился новый король, потому что он принадлежал к римской католической церкви; сторонники России как великого союзника православной Греции – все выражали свое недовольство. Но патриарх признал в «Синодальном Томеосе» независимость православной церкви Греции только в 1850 году, а полный мир между патриархом и греческим правительством воцарился лишь в 1852 году. Впрочем, за пределами Греции власть патриарха оставалась незыблемой до 1870 года, когда создание Болгарского экзархата нанесло ей удар посильнее, чем в эпоху Регентства.

Политика Регентства и лишение старого Колокотрониса королевской милости вызвали у него гнев, который он сначала выражал через пока еще свободную прессу, а позже нашел выход в заговоре. Для защиты православия и обретения свободы было создано тайное общество «Феникс» – наподобие бывшего общества «Филики Этерия». Ветеран-конспиратор Колокотронис пустил в обращение письмо Нессельроде, министра иностранных дел России, как доказательство того, что его поддерживает русский царь.

Была написана петиция царю Николаю I с просьбой отозвать всех трех регентов; одновременно с этим немецкий переводчик обратился к королю Баварии с просьбой отозвать регентов, за исключением Армансперга. Таким образом, в Нафплионе начались интриги; переводчик и Колокотронис были арестованы; первого отослали домой, не предав суду, а второго приговорили к смерти вместе с его другом, участником заговора Плапутасом. Процесс, на котором их судили, подвергался давлению со стороны властей, требовавших смерти для подсудимых.

Но казнить героя борьбы за независимость и одного из тех, кто приезжал в Баварию, чтобы предложить греческую корону Оттону, было бы позором и преступлением, поэтому смертную казнь им заменили пожизненным заключением, но, когда король Оттон достиг совершеннолетия, пленники были отпущены на свободу.

Однако Колокотронис и его друзья были не единственными, кто проявлял активное недовольство. Жители Типиса отказались платить налоги; на Майне вспыхнуло восстание. Позабыв о воинственных традициях этого спартанского народа, регенты приказали разрушить многочисленные башни в этих краях.

Майнаты заявили, что эти башни необходимы для защиты их жизни и имущества; Майна была еще средневековой областью, а в Средние века замок был жилищем человека.

Баварский корпус, которому было поручено выполнить приказы правительства, был окружен и принужден сдаться. Чтобы продемонстрировать свое презрение к баварцам, майнаты раздели солдат догола, а потом потребовали казнить их. Впрочем, для подавления восстания более весомым аргументом оказались деньги, а не сила. Некоторые замки были разрушены, а тактичное обращение превратило майнатов в солдат короля. Это был самый лучший военный материал на всем Пелопоннесе.

Впрочем, Маурер и Абель были отозваны еще до подавления восстания на Майне. Отношения Армансперга с его коллегами стали такими напряженными, что ему сократили жалованье и попросили удалить его главного сторонника Докинса, британского резидента. Пальмерстон сначала отказался, но потом сам, а также русское правительство порекомендовали отозвать Маурера и Абеля. Король Баварии велел им немедленно вернуться домой, а на их места назначил Херрена фон Кобелля и Грейнера. Один из них не смог вынести тягот, сопровождавших его жизнь в Греции.

Хайдеку 31 июля 1834 года было приказано подчиняться решениям президента, а в 1837 году он был вообще отозван домой, так что Армансперг, в конце концов, сделался единовластным правителем. Маурер отомстил ему тем, что выпустил скучный труд «О греческом народе», ставший апологией его регентства.

Но не успел король Баварии его отозвать, как в Греции разразился новый мятеж, на этот раз в Аркадии и Мессении, где Колокотронис и Плапутас были наиболее популярны. Это восстание возглавил родственник и тезка Плапутаса, называвший себя «директором королевства» и требовавший освободить двух узников и создать Национальную ассамблею.

Успехи восставших так сильно встревожили Армансперга, что он позволил Колеттису, министру внутренних дел, подавить его привычными для него способами, бросив против восставших румелиотские нерегулярные войска. После этого генералу Шмальцу, новому главнокомандующему греческой армией, удалось рассеять восставших. План Армансперга оказался удачным, но у него было одно очень неприятное последствие – он возродил в душах бойцов нерегулярных отрядов вкус к бродячей жизни, подавление которого было главной целью Регентства. Распущенные по домам, они во многих случаях становились бандитами, а муниципалитетам Западной Греции было разрешено нанимать их на службу в качестве полицейских, поскольку центральные власти не могли обеспечить жителям этих провинций безопасную жизнь.

А тем временем 13 сентября 1834 года был опубликован указ о том, что правительство переезжает из Нафплиона в Афины. На роль столицы претендовали три города: Нафплион, Коринф и Афины. В первом развивалась промышленность, сюда делали большие вклады; за Коринф выступал баварский архитектор; город находился в центре страны, здесь было много свободной земли для застройки, а рядом располагались два моря; однако историческая память, которая так много значила для Греции, способствовала выбору Афин, куда король переехал 13 декабря 1834 года.