Нелл отлично ее понимала. Если бы разум подчинил себе ее сердце, она давно уехала бы отсюда, тем более не осталась бы с Джастинианом наедине.

— Возможно, вы обратили внимание на руки моего мужа?

— Да, невольно.

— Во время войны он попал во Франции в плен и подвергался пыткам. Среди пытавших его был и мой брат.

— Ваш брат?! — невольно остановившись, недоверчиво переспросила Нелл.

— Oui, как мне ни больно в этом признаваться. После войны Друри нашел его и убил — отомстив не только за себя, но и за других военнопленных.

— И, несмотря на это, вы стали его женой?

— Потому что моя любовь оказалась сильнее ненависти. И потом, я понимала, что иначе он не мог поступить. Но одно время я была уверена, что мы никогда не сможем быть вместе, пока мы не осознали, что наша любовь способна преодолеть эти горькие воспоминания.

Нелл не совсем понимала, почему леди Друри так откровенна с нею, незнакомой ей женщиной, но спрашивать, конечно, не решилась.

— Вы удивляетесь, почему я вам все это рассказываю, — будто отвечая на невысказанный вопрос Нелл, говорила леди Друри, когда они уже подходили к террасе. — Дело в том, что я знаю, кто вы и что совершил ваш отец. Муж ничего от меня не скрывает. И я разговариваю с вами так откровенно, как если бы мы с вами были давними подругами, потому что желаю Багги счастья. Боюсь, вы можете подумать, что недостойны стать его женой из-за вашего положения и истории с вашим отцом.

Остановившись, леди Друри серьезно взглянула на Нелл:

— Но знайте, Багги не из тех, кто играет чувствами женщин, кто заводит с ними связи лишь ради удовлетворения своих желаний. Насколько я могу судить, он вас очень любит. И если он попросит вас стать его женой, а вы действительно его любите, советую вам принять его предложение.

Нелл тяжело было это слышать. Ведь ему предстоит новая экспедиция, что означало неминуемую разлуку с ним.

Она повернула к дому:

— Благодарю вас за совет, миледи. Я подумаю о нем, если он сделает мне предложение.

«И откажу ему ради него же».

Нелл стояла у окна своей спальни в Грэндшир-Холле в пеньюаре и ночной рубашке, в домашних туфлях, которые сама связала.

Рассеянно смотрела она на ясное черное небо, усеянное сверкающими звездами, не замечая красоты летней ночи. Перед ее мысленным взором стоял образ матери, какой она была во время их расставания, когда Нелл еще не знала, что больше никогда ее не увидит.

Догадывалась ли об этом мама? Тогда Нелл казалось, мама так горько плачет лишь потому, что будет по ней скучать. Ведь они могли увидеться только через несколько месяцев. Она вспомнила, что даже стыдилась слез матери, когда они подошли к воротам школы, и гордилась отцом, который шутил и смеялся.

Он всегда был веселым, добродушным и беспечным. Казалось, обязанность зарабатывать на жизнь вовсе не обременяла его, в то время как мать угнетали заботы по дому. Нелл думала, что просто у мамы более сдержанный и строгий характер. Ей и в голову не приходило, что мать не могла легкомысленно относиться к житейским проблемам именно потому, что отец о них не задумывался.

Ему ли принадлежала мысль улучшить их жизнь с помощью обмана — решение, которое стоило матери жизни, ему — свободы, а их дочери, — запятнанной репутации?

Если бы она могла оказаться с ним рядом, расспросить его обо всем или просто снова его увидеть!

Что стало бы, если бы мама осталась жива? Может быть, ее признали бы невиновной. И тогда Нелл не пришлось бы устраиваться на место компаньонки леди Стернпол, из-за чего и произошли все ее неприятности.

Однако, рассуждала Нелл, машинально глядя, как на небе поднимается полная луна, освещая призрачным светом лес за пределами парка, если бы она не оказалась в услужении у леди Стернпол, если бы на нее не напал ее муж, вынудив ее сбежать, она никогда не встретилась бы с Джастинианом.

Это был единственный светлый момент в ее жизни за последние полгода, хотя на смену недавнему всплеску невероятного счастья придет такое же глубокое горе, когда им придется расстаться.

Но, слава богу, это случится не сейчас, не завтра.

Она опустила взгляд на сад. Террасу скрывал густой мрак, вокруг царила торжественная тишина, нарушаемая лишь случайным криком совы.

Она решила пойти к Джастиниану. Если он решит, что это слишком рискованно и вызовет сплетни среди слуг, она уйдет, но если…

Глаза ее уже привыкли к темноте, поэтому ей не нужно было свечи, когда она открыла дверь и выглянула в коридор. Ступая осторожно, чтобы не скрипели половицы, она пробежала к его комнате и медленно отворила дверь.

Она впервые увидела спальню Джастиниана. Это было огромное помещение, как и подобает наследнику знатной и богатой семьи, с широкой и высокой кроватью, с приставленной к ней маленькой лесенкой. Занавеси вокруг кровати были раздвинуты, как и шторы на высоких и узких окнах. Из них открывался вид на длинную изогнутую подъездную аллею. Она на цыпочках двинулась к кровати. Джастиниан спал, лежа на спине, вытянувшись поперек кровати, прикрытый одеялом лишь по пояс. Одна его рука покоилась на груди, другая была отброшена в сторону.

Подойдя ближе, она обратила внимание на спартанскую обстановку спальни. Кровать с лампой на ночном столике, слева от входа гардероб. За ширмой прячется письменный стол с двумя тумбами, на нем бумаги, чернильница, перья, у стола стул в стиле чиппендейл, чуть дальше простой умывальник и туалетный столик. На поверхности столика только кисточка для бритья и бритвенные принадлежности.

Поднявшись на три ступеньки, она посмотрела на спящего.

Каким юным казался во сне Джастиниан с этой упавшей на лоб прядью волос! Если мать всегда думала о нем как о маленьком мальчике, то неудивительно, что она так боится отпустить его в неведомые дальние страны.

И все же он уже не был невинным и наивным юношей. Нет, этот сильный и зрелый мужчина дал ей познать наслаждение от интимных ласк.

И ее неудержимо влекло желание большего.

Развязав пояс пеньюара, она шагнула ближе.

Он пошевелился, и она замерла на месте. Он вздохнул, что-то пробормотал и повернулся к ней спиной, потянув за собой одеяло и обнажив спину.

Она увидела у него на спине три тонкие черные линии не совсем ровных концентрических окружностей. Одеяло скрывало большую часть рисунка, однако она поняла, что это татуировка, изображающая сеть паука.

Ей следовало бы догадаться.

Далеко ли тянется этот рисунок? Может, там изображен и паук?

Обойдя кровать с другой стороны, она скинула пеньюар и положила его в изножье кровати. Подобрав подол ночной рубашки, она забралась на высокую кровать, которая так сильно прогнулась, что он мог проснуться.

Но он продолжал спать, поэтому она осторожно стянула с него одеяло, пока не обнажила всю татуировку. Действительно, это была паутина с маленьким черным пауком в центре.