— Не понимаю, каким образом, — сосредоточенно сдвинув брови, пробормотал он. — Внешность у меня самая заурядная. Конечно, удовольствие от интимных ласк имеет значение, однако…

— Напротив, вы очень хороши собой, вы добрый и очень интересный человек. И главное, вы воспринимаете меня как равную, хотя я такая невежда!

— Может, вы и не получили должного образования, — возразил он, — хотя это вина общества, которое не признает за женским полом способностей к наукам вопреки множеству доказательств обратного, но вы умнее многих мужчин и женщин, а еще очень храбрая и находчивая. — Он грустно усмехнулся. — Признаюсь уж и во всем остальном. Вы не даете мне понять, в отличие от многих других, что я странный, помешанный на пауках чудак. Хотя… — Он обнял ее за талию и улыбнулся. — Хотя, должен сказать, я нахожу вас гораздо более интересной, чем пауки.

В жизни никто не делал ей более приятного комплимента!

— Вы так думаете?

— Да! — Он нагнулся, чтобы поцеловать ее…

И вдруг скрипнула дверь.

— Бонжур! — весело воскликнула нарядно одетая дама в восхитительном чепчике с розовыми оборками. — Мы вас прервали? Нам уйти?

Услышав голос Джульетты и сразу сообразив, что с нею должен быть и Друри, Бромвелл быстро отошел от Нелл, при этом лицо его отчаянно покраснело, как будто у него на лбу было написано, чем они здесь занимались.

— Извини за вторжение, Багги, — сказал Друри, войдя следом за женой, которая улыбалась так весело и естественно, словно помешала их чаепитию. — Но Джульетта…

— Я решила, что ваш допрос бедной девушки слишком затянулся, — с улыбкой прервала его жена. — Однако теперь вижу, что ошибалась. Бонжур, мисс Спрингли. Я — Джульетта, жена сэра Дугласа Друри, у которого недостает такта, чтобы представить меня.

Темноволосый барристер нахмурился, хотя глаза его оставались веселыми.

Прошу прощения, мисс Спрингли. Я сэр Дуглас Друри, а это — моя очаровательная и упрямая жена Джульетта.

— Он называет меня упрямой, потому что я не повинуюсь каждому его слову, — со смехом сообщила Джульетта. — Да, хотя мне жаль, что я вам помешала, но уже поздно, и если не хотите дать слугам повод сплетничать, нам лучше пойти в дом.

Не то чтобы меня очень волновали их сплетни, — продолжала она, обвив рукой Нелл за талию, — я к ним давно уже привыкла. Чего не скажешь о милом Багги, да, пожалуй, и о вас.

Не дав Нелл даже оглянуться, она быстро увлекла ее наружу, оставив мужчин одних.

И вдруг — о горе!

Незваный гость…

Он смял мои надежды,

Желание убив,

Прогнал мою любовь.

И я опять один.

Обнаружено в личных бумагах лорда Бромвелла

Как только за женщинами закрылась дверь, Друри обернулся к Бромвеллу:

— Поверь, мне действительно неловко, что мы так бесцеремонно вторглись, но Джульетта опасалась, как бы ты не наговорил мисс Спрингли лишнего, и совершенно меня не слушала. Когда она считает, что права, ее невозможно уговорить.

— Но это не мешает тебе любить ее, — заметил Бромвелл, прислонясь к своему рабочему столу.

— Ничего не могу с собой поделать! — усаживаясь у камина на стул, улыбнулся Друри. — И как мне кажется, я здесь не единственный влюбленный.

Не отвечая на это замечание, Бромвелл машинально водил пальцем по длинной царапине на поверхности стола, оставшейся с давних пор, когда он вырезал свисток, и нож соскользнул с деревяшки.

— Мисс Спрингли не знала, что ее отец жив. Она действительно была уверена, что он умер.

— И ты не сердишься на нее, потому что поверил ей, — сказал Друри.

— Ты тоже поверил бы, если бы видел ее в тот момент. — Бромвелл сложил на груди руки. — Она была совершенно потрясена, даже потеряла сознание, и можешь поверить мне на слово, что это был не притворный обморок. Уж я-то на них насмотрелся, — добавил он, имея в виду свою мать.

— Но к сожалению, ее реакция не зачеркивает тот факт, что ее отец — осужденный преступник и что она присвоила себе имя леди Элеоноры Спрингфорд.

— Но ты забываешь, что на нее действительно напали и удерживали против ее воли! — Бромвелл взял свой сюртук. — Стернпол совершил более серьезное преступление, чем она. А что касается присвоения чужого имени, то я тоже в этом участвовал, так что если обвинять ее, то и меня. Но от этого никому не было вреда. Об этом известно только моим родителям и вам с Джульеттой.

— Боюсь, все не так просто. Я правильно понял, что твой отец сейчас в Бате? Ты не думаешь, что он может там похвастаться тем, что у него гостит дочь герцога?

Бромвелл тяжело опустился на скамью:

— О боже! Это не приходило мне в голову!

— Не хочу огорчать тебя, Багги, но мы должны быть к этому готовы. Однако, поскольку мотивы, по которым вы с мисс Спрингли пошли на этот обман, не содержат преступного умысла, может быть, леди Элеонора не станет обращаться на вас в суд, тем более что в данный момент она находится в Италии.

— Но если она решит это сделать, мы можем рассчитывать на твою помощь?

— Разумеется.

— Спасибо.

— А что касается Стернпола, судя по тому, что нам о нем известно, думаю, его можно будет убедить отказаться от претензий к мисс Спрингли. Поэтому меня больше беспокоит не он, а ты сам. Ты по-прежнему не хочешь жениться на мисс Спрингли?

— Она должна быть свободна, ведь я могу не вернуться из экспедиции, — скрывая боль, признал Бромвелл. — Тебе ли объяснять, Друри, что иногда после крушения корабля его пассажиры долгое время считаются утонувшими или пропавшими без вести. Я не намерен подвергать ее такой судьбе.

— И потому ты решил перед тем, как уйти в море, разбить ей сердце — для её же блага?

— Если угодно, да, — сказал Бромвелл, направляясь к двери. — Нет смысла дальше обсуждать эту тему, Друри. Я не женюсь, и вопрос закрыт.

Тихо вздохнув, Друри встал и последовал за ним.

Испытывая крайнюю неловкость, Нелл шла к дому с незнакомой ей женщиной, с которой встретилась при таких неловких обстоятельствах.

— Вам посчастливилось, что вы сумели покорить сердце Багги, — заметила леди Друри. — Если бы я не была замужем за Друри, то наверняка воспылала бы к вам ревностью.

Нелл не очень хотелось столь откровенно обсуждать свои отношения с Бромвеллом.

— Признаться, когда я встретилась с ними впервые, Бромвелл понравился мне больше, чем Друри, — продолжала Джульетта.

Нелл стала прислушиваться более внимательно.

— Багги вел себя так учтиво и благородно, хотя я была всего-навсего белошвейкой, да к тому же француженкой. Это было достаточной причиной, чтобы я не понравилась Друри, не говоря уже о том, чтобы он меня полюбил — во всяком случае, мы оба так думали. Но в отличие от головы наши сердца ничего не желали знать.