— Так он позвонил в полицию? —допытывался Сэм.

— Нет. Он позвонил мне. Он давал слово всегда звонить сначала мне.

Сэму очень хотелось узнать, что заставило священника дать такое обещание, но решил подождать, пока Лайра немного успокоится. У нее и без того дрожали руки.

— Ты же знаешь, что никуда не поедешь без меня.

— Я предполагала, что Алек пришлет другого телохранителя.

— Я остаюсь до завтра. Потом ты получишь нового стража.

— Даже если буду у бабушки?

— Даже в этом случае.

— Ты расстроен, что пришлось остаться?

— Я никогда не расстраиваюсь, — фыркнул Сэм. — Небольшое изменение в планах, только и всего.

Лайра побежала наверх. Поскольку дома был полный шкаф ее одежды, долго укладываться не пришлось.

Сэм захватил сумку и ждал ее в гостиной. Лайра поспешила на кухню и бросила несколько шоколадных батончиков в наружный карман рюкзака.

— Все, поехали!

На дорогах были пробки, так что в Сан-Диего они тащились целую вечность. Нетерпение Лайры росло с каждой милей. Примерно через час позвонила бабушка.

— Лайра, дорогая, это Джиджи!

— У тебя все в порядке? — крикнула Лайра.

— Не волнуйся, все хорошо. Отцу Генри пришлось вернуться в церковь, но со мной Харлан Фишуотер, занят своей работой. Отец Генри велел ему остаться, пока не приедешь ты. Собственно, я считаю, что в этом нет необходимости. Я вполне способна сама о себе позаботиться.

— Джиджи, я уже еду и скоро буду у тебя. Пообещай, что не отошлешь Харлана до моего приезда.

— Честное слово. И все же не спеши. Тебе не о чем тревожиться. Я же сказала, что все прекрасно!

Джиджи отсоединилась, и Лайра устало обмякла на сиденье. Хотя она была рада, что бабушка не паникует, все же не могла не волноваться.

— Джиджи сказала, что можно не торопиться, — объяснила она Сэму. — Она сама может о себе позаботиться.

— Похоже, она женщина сильная, — одобрил Сэм.

— Так и есть, — согласилась Лайра и, немного подумав, добавила: — Сэм, тот странный человек сказал, что если эта баба Прескотт попробует водить их за нос, то очень об этом пожалеет. Должно быть, он имел в виду меня, не так ли? Те двое, что вломились в квартиру, что-то искали. И считают, что я отвезла это к Джиджи.

— Логично…

— Очевидно, они ищут что-то ценное, — продолжала Лайра. — По крайней мере для них.

— Но ты говорила, что у тебя нет ничего ценного, — напомнил он.

Лайра вдруг выпрямилась и всплеснула руками, словно ее осенило.

— Есть. Книги.

— Книги с дворовой распродажи?

— Да, они очень дорогие. Не знаю, сколько они стоят, но первое издание классика с автографом должно уйти за тысячи долларов Теперь мне все ясно. Они хотят вернуть книги.

— Но с чего они взяли, что они у твоей бабушки? — удивился Сэм.

— После распродажи я поехала в Сан-Диего… — пробормотала Лайра и тут же ахнула: — Господи, они следили за мной!

— Расскажи о своей семье, — попросил Сэм, лавируя между машинами.

— Разве в моем досье этого не было? И кстати, давно существует это досье?

— С самого погрома в твоей квартире.

— Вот как…

— Похоже, ты разочарована, — рассмеялся он.

— Тебе следует перестроиться на другую полосу.

Они приближались к повороту, ведущему к дому Джиджи, и Лайра потихоньку расслабилась. Вскоре она сама убедится, что с Джиджи все в порядке.

— Я уже рассказывала о семье. Два брата, бабушка, которая нас вырастила… что еще ты хочешь знать?

— Когда твои родители официально получили наименование «эти люди»?

— Когда пытались объявить бабушку недееспособной. Видишь ли, эти двое истратили все немалые деньги трастового фонда, те, что дед оставил единственному сыну. Теперь им приходится жить довольно стесненно. А это для них невыносимо. Что скажет общество?

— А ранчо?

— Дед оставил его мне и братьям.

— Чем же занимается твой отец? — поинтересовался он.

— Ничем. Встречается с друзьями и играет в гольф.

— Но они твои родители, и несмотря ни на что, ты их любишь, — констатировал Сэм, но в голосе слышался вопрос.

— Нет. Потому что они делают больно бабушке… и только из-за денег!

— А как относятся к этому твои браться?

— Джиджи и их вырастила, — улыбнулась Лайра. — Они никогда не позволят упечь ее в лечебницу. Как славно, что они на моей стороне! А ты, как единственный ребенок, должно быть, близок к родителям.

— Так и есть.

— Тебе в детстве не было одиноко?

— Временами. А тебе? Единственная девочка в семье.

— Мы с братьями дружили всегда. Правда, я доводила их до безумия, когда еще девочкой повсюду таскалась следом.

Ей вдруг страшно захотелось оказаться на техасском ранчо.

— У моей жены Бет тоже были братья и сестры.

Сэм впервые назвал имя жены, и Лайра попыталась определить, нет ли в его глазах грусти. Но Сэм улыбнулся при воспоминании о ее семье.

— Они тебя любили? — спросила она.

— Сестры — да. Братьям потребовалось больше времени. Мы были молоды, возможно, слишком молоды, чтобы пожениться, но три года были вместе.

Она сложила руки на коленях.

— Не важно, насколько вы были молоды. Она была твоей любовью.

— Да ты романтик! — усмехнулся Сэм.

Он был прав, но Лайра не считала, что это плохо. Что странного в желании найти единственную любовь?

— Кстати, о братьях… — начал Сэм.

— Да?

— С минуты на минуту они тебе позвонят.

— Почему?

— Двое агентов ФБР уже должны стучаться в их двери. Они конфискуют посланные тобой коробки.

— Пожалуйста, скажи, что эти агенты не проговорятся Оуэну и Куперу о взломе квартиры.

— Возможно, нет.

— Возможно? — повысила голос Лайра. — Ты не знаешь братьев.

— А если у них есть причины волноваться?

— Пусть пригласят Джиджи пожить на ранчо! Тогда она будет в безопасности. Кстати, о Джиджи… ты должен кое-что знать.

— А именно.

— Ты просто обязан быть демократом. Плевать мне, так ли это, но в присутствии бабушки тебе следует быть прирожденным демократом.

— С чего это вдруг? — удивился Сэм.