— Я… — Слова застревают у него в горле. Спасает телефонный звонок, который раздается как будто издалека. Еле слышно. Заливистая трель, да непростая, с коленцами.

— Что это? Телефон? В доме? — вздрагивает Володя. — Я сейчас!

— Стой! Похоже, мой телефон, — останавливает его Валентин. — Тот, что в машине. Я этот звонок из миллионов узнаю. Дочка удружила.

Трель на минуту умолкает. Валентин задерживается у калитки.

— Может, почудилось?

Но тут звонок раздается снова. Пока оперуполномоченный, ругаясь, лезет в машину и шарит в сумках, следователь Жуков и Володя переминаются на крыльце.

— У тебя было такое? — спрашивает Володя.

— Многое было, — уклончиво говорит Олег.

— Как думаешь, за что ее? За наследство? А след на портрете? Ножницами ткнули, факт. И потом ножницами. В тело. Не меньше двадцати ран!

— Это мог сделать кто угодно. Дом богатый.

— А почему деньги не взяли? И Мошкин исчез. Нет, ты как хочешь, а я связываю это в одно дело. Два трупа. Два! Давно такого не было. У нас район тихий. Ну бытовуха, с кем не бывает? А тут…

Валентин уже у калитки, машет рукой:

— Олег! Иди сюда!

— Что такое?

— Саша только что звонил. Александр Сергеевич. Врач.

— Психотерапевт?

— Ну да! Соня исчезла!

— Как исчезла?

— Сбежала из больницы. Рано утром. Саше позвонили полчаса назад. Главврач. Он пытался дозвониться Валерии Алексеевне, но ее мобильник не отвечает. Она в пути, возможно, что там плохая связь…

— Ну что ты будешь делать! — не выдерживает Валентин. — Одно к одному!

— Постойте-ка, — у Володи недоумевающее лицо. — Что значит одно к одному? Какая Соня? Соня убита.

— Да я про девушку, что исчезла два года назад! — отмахивается Валентин. — Нашлась, а теперь снова исчезла. Вот, елки-палки! Не углядели! Володя, ты извини. Нам с Олегом ехать надо. Девица не в себе, таких дел может натворить!

— Поезжайте, конечно! А вот и наши!

К дому подъезжает милицейский уазик. Следователь Жуков поспешно ныряет в «Жигули» Валентина:

— Поехали!

Тот торопливо кивает приехавшим коллегам из соседнего района и тоже садится в машину:

— Они тут сами теперь. Ну и денек выдался! Солнце еще не взошло, а в стране дураков уже все вспотели. Дочка моя любит так говорить. В самую точку. Ну где теперь ее искать? Эту Соню?

Следователь Жуков достает телефон и набирает номер Валерии. Психотерапевт прав: не отвечает. Абонент временно недоступен. Милая, включи телефон! Скажи, зачем ты это сделала? Неужели опять началось?

Саша ждет их, стоя на крыльце. Увидев, что во двор въезжает машина, кидается к ней. Чуть ли не под колеса. И выскочившему из «Жигулей» оперуполномоченному:

— Ну, слава Богу! Я вам звонил, звонил! Домой звонил. Жена дала номер мобильника. Звоню — не отвечает. И Валерия не отвечает. Ну хоть кому-то дозвонился! Ума не приложу, что теперь делать! Где ее искать?

— Когда она сбежала? — спрашивает следователь Жуков, захлопывая дверцу машины.

— Сегодня утром. Шести еще не было. Медсестра говорит пошла в туалет. В шесть часов стала ходить по палатам, будить больных на процедуры, и про Соню забыла. Потом сунулась в палату, а ее нет. Пошла искать. Все обшарили…

— Почему она не проконтролировала? Почему?

— Девушка вела себя спокойно последнее время. Даже агрессивность куда-то исчезла. Теперь я понимаю. Затаилась. И вот вам, пожалуйста! Срыв!

— Ну, что? — вздохнул оперуполномоченный. — Надо объявлять в розыск. Она опасна, Александр Сергеевич?

— Она в первую очередь больна.

— Ну а как насчет угрозы для общества? Может натворить что-нибудь этакое?

— Что вы имеете в виду? — насторожился начинающий психотерапевт.

— В соседнем районе сегодня маньяк жертву ножницами истыкал. Только что оттуда. С места происшествия. Никто у вас не сбежал? Из психушки?

— Нет. Побегов не было.

— Ладно. Отзвонюсь Володе. Но позже. Информация полезная. А пока пойдем разговаривать с персоналом.

В течение часа опросили всех. Кроме медсестры, видевшей, как девушка шла в туалет, никто ничего не видел. Все ссылались на то, что было ранее утро, а районная больница не тюрьма. И не охраняемое предприятие строгого режима. Дежурившей ночью медсестре главврач влепил строгий выговор, но все понимали, что делу этим не поможешь. Великая суета продолжалась до обеда.

— Ну куда она денется? — сам себя успокаивал Валентин. — Без денег, без документов. В халате и домашних тапочках.

— Один раз такое уже было. Соня — девушка импульсивная. Надо дать объявление по местному телевидению, — посоветовал следователь Жуков. — Предложить вознаграждение. Надо найти Соню до приезда Валерии Алексеевны. Я знаю ее домашний телефон в Н-ске, но пока беспокоить не буду. Подождем пару дней.

— Да. Подождем, — кивнул Валентин, явно испытывающий неловкость. Валерии Алексеевне он откровенно симпатизировал.

Саша был категорически против этого и требовал немедленно сообщить старшей сестре о случившемся. Но мобильник, номер которого у него имелся, по-прежнему не отвечал, а домашний телефон Валерии Алексеевны Летичевской следователь Жуков дать отказался. Так же категорически. Между мужчинами произошло объяснение.

— Ваша поза нелепа! — заявил молодой врач. — И ваша ревность тоже. Вы не имеете на эту женщину никаких прав!

— Если она не сочла нужным дать вам номер домашнего телефона, значит, вы тоже этих прав не имеете, — парировал следователь Жуков.

— Я просто упустил это из виду. Она дала мне номер мобильного телефона.

— И отключила его. Значит, не хочет с вами общаться.

— А с вами хочет? Ну так позвоните ей!

— Интересно, кто из нас двоих оказывает ей большую услугу: тот, кто хочет уберечь от стрессов, или тот, кто кидается к ней за помощью по каждому поводу?

— Послушайте, вы…

— Нет, это вы послушайте! Общение с умной и сильной женщиной не сделает из вас настоящего мужчину. Напротив. Жить ее чувствами и питать свой мозг ее мыслями, это значит превратиться в пустой сосуд. Который она может заполнить чем угодно. А если дрянью какой-нибудь? Вы ведь ее совсем не знаете.

— Я ее люблю.

— А признаваться в своих чувствах постороннему человеку — это вообще не по-мужски.

— Я…

Оба замолчали, поскольку в коридоре, где происходило объяснение, появился хмурый Валентин. Буркнул: