- Может быть, оно и к лучшему, - я медленно поехала вперёд.

Тимур последовал за мной. Рукава наши слегка соприкасались в такт движениям, лезвия коньков бесшумно касались льда. Сказать, что я чувствую, мне было слишком сложно. Всё то же сожаление, переплетённое с грустью, ожидание и желание двигаться дальше.

Обернувшись, я посмотрела в сторону, где стоял Рудов, но возле бортика его не было.

- Ты давно знаешь, что он – твой отец? – спросил Богданов, проследив за моим взглядом.

- Нет, - качнула головой. Выдохнула, пытаясь унять всё ещё частый пульс. – Несколько месяцев.

- Мать никогда не рассказывала тебе о нём?

В ответ я только отрицательно покачала головой. Говорить об этом мне сейчас не хотелось. Отзвучавшее в нашем исполнении танго было ещё слишком живо во мне. Перестав сдерживаться, я резко развернулась к Тиму и, коснувшись его груди, посмотрела в глаза. Рука его мигом опустилась на мою талию. Я почувствовала твёрдость его тела – мышцы были как будто каменными.

- Когда-нибудь мы выступим с этим танго в шоу, - шепнула я. – Пообещай.

- Обещаю, - выговорил он так, будто это обещание было одним из самых важных из всех, что он давал когда-либо.

Окружающая нас действительность постепенно растворялась. Трибуны, проходящие время от времени вдоль борта люди… Только мы и лёд. Кончики пальцев покалывало от желания коснуться лица Тимура, почувствовать его жёсткую щетину.

- Как думаешь, что будет, если я тебя поцелую?

- Прямо тут? – слова его вызвали во мне трепет, горячий отклик.

Низ живота сладко и немного щекотно затянуло, только-только угомонившееся сердце замерло, но лишь затем, чтобы снова забиться в груди мотыльком.

- Прямо здесь, - голос Богданова зазвучал ещё более глухо, синий огонь в глазах стал опасным. – Прямо сейчас.

Нервно выдохнув, я попыталась было отстраниться. Происходящее было неконтролируемым. Всегда сдержанная, я вдруг поняла, что это сильнее меня. Что со мной? Как вышло, что считанные дни, часы, минуты настолько вывернули моё сознание?

- Не стоит, - всё-таки отозвалась я и подалась назад.

На этот раз держать меня он не стал. Глаза его недобро блеснули темнотой. Порывисто отвернувшись, он провёл ладонью по волосам, оскалился, как дворовой пёс и, разогнавшись, зашёл на прыжок.

Отъехав к борту, я наблюдала как один за другим он скрутил несколько двойных. Зашёл на очередной прыжок, вывернул на сей раз три оборота и, впечатав лезвие конька в ледяную гладь, наконец успокоился.

- Полегчало? – спросила я, подъехав.

- Не так чтобы сильно, но всё же…

Губы его искривила знакомая презрительная усмешка. Всё, что мне оставалось, наградить его красноречивым взглядом. Отведённое для тренировки нашей группы время подходило к концу, и я снова посмотрела в сторону бортика, но Рудова по-прежнему не было.

- Твоя партнёрша, - увидев вместо Романа подходящую к катку Наташку, сказала негромко.

Тим тоже заметил её. Выглядела Наташа, мягко говоря, недовольной. И винить её за это я не могла. Вряд ли бы я и сама обрадовалась, застав партнёра на льду с бывшей партнёршей. Учитывая наши с ней отношения – тем более.

- Как это понимать, Тимур? – прохладно спросила Наташа, когда мы оказались возле бортика. На меня она посмотрела только мельком.  – Я не понимаю…

- Всё в порядке, - не дожидаясь, пока она скажет что-то ещё, выговорил Тимур. Наташа так и смотрела на него, ожидая, по всей видимости, объяснений.

- Всё в порядке, Наташа, - повторил он с нажимом.

- Тогда что ты делал на льду с ней? – ещё один взгляд на меня, после – на Тимура.

- Катался, - просто сказал он и, открыв дверцу, вышел за пределы катка. Подал мне чехлы от лезвий и только потом снова обратился к партнёрше: - Через час жду тебя на льду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Это я тебя через час жду на льду, - раздражённо выговорила Каримова и пошла прочь. Спина её была прямой, плечи расправленными, в каждом шаге чувствовалось раздражение.

- Наташ, - окликнул её Тим, когда она отошла на несколько метров.

Остановившись, она немного помедлила, но всё же обернулась. Молча, ничего не говоря, ожидая продолжения.

- Не накручивай, хорошо?  Не порть настроение ни себе, ни мне.  Ничего не изменилось.

Она как будто бы выдохнула. Взгляд смягчился.

- Через час, - голос зазвучал уже не так натянуто. Дождавшись от Тима кивка, она скрылась под трибунами.

- Кофе? – обратился Тим уже ко мне.

- Да, - ответила я.

Хотела сказать что-нибудь по поводу появления Наташи, но не стала. Заметно было, что отношения у них не самые лучше, но… Ещё год назад он бы не стал останавливать Наташу, в этом я была уверена. За время, прошедшее с момента моего переезда в Штаты многое изменилось не только во мне, но и в нём. И теперь я ясно понимала это.

Оля

В составе сборной России по фигурному катанию в швейцарский Берн мы, вылетели за несколько дней до старта самого чемпионата Европы. Последние тренировки перед началом соревнований должны были пройти на льду, где нам с Тимом предстояло встретиться уже в качестве соперников.

- Так странно… - сказала я ему в ночь перед отлётом.

Мой собранный заранее чемодан, с которым я и приехала к нему после окончания тренировки, стоял в прихожей рядом с его собственным. Несмотря на просьбу Романа отложить личное до окончания сезона, сделать это было выше моих сил. И, судя по тому, как смотрел на меня Тимур, когда колёсики чемодана, подпрыгнув, перекатились через порог, и выше его.

- Что странно? – спросил он, поднявшись с постели. Взял лежащую на подоконнике картонную пачку и приоткрыл створку окна. В полумраке комнаты вспыхнул язычок пламени, вслед за ним – оранжевый уголёк.

Поднявшись, я, ничем не прикрытая, подошла к Тиму и коснулась его голой спины. Вдохнула всё-таки пробравшийся в комнату дым.

- Всё странно, - ответила просто, потому что так оно и было. Всё происходящее в последнее время было странным: наши стремительно завязавшиеся и столь же стремительно развивающиеся отношения, соперничество на льду, наше прошлое.