— Вот теперь ты мелешь чушь.

— Отнюдь, поверь мне. К счастью, история распорядилась иначе. Но пока многие из нацистских функционеров все еще живы. Они остались такими же злобными и честолюбивыми. Это тебе не горстка немощных стариков. Их отличает целеустремленность и решимость. Ради выполнения своих замыслов они перебили миллионы людей. Не только на фронтах, но и в концентрационных лагерях. А после того, как беспомощные узники умирали, они вышибали им зубы, чтобы снять золотые коронки, и продавали волосы, чтобы ими набивали матрасы. Если ты мне не веришь, можешь спросить человека, который находится на борту нашего корабля. Герра доктора Иоахима Вилгуса. Он знает. Именно он организовывал сбор золотых коронок и волос…

Хэнк замолчал, поняв, что зашел слишком далеко. Френсис побледнела, как полотно, ее глаза наполнились слезами. Он взял ее руки в свои, поднес к губам, поцеловал.

— Я не хотел тебя расстраивать, но так уж вышло. Теперь ты знаешь, с кем мы имеем дело.

— Они слишком легко отделаются, если их просто убить…

— Нет, — мрачно возразил Хэнк. — Они заслуживают смерти. Их надо остановить, их просто необходимо убить. Без этих паразитов мир станет лучше. Извини, зря я так говорю. Совсем, как они. Но их надо остановить. — Он посмотрел на часы, быстро допил кофе. — Я должен возвращаться. Как только бриллианты перейдут из рук в руки, действовать придется быстро, и мы должны узнать, где находится корабль с оружием и как на него попасть. И еще. Ты должна пообещать, что сегодня не будешь заходить в нашу каюту.

— Не многого ли ты просишь?

— Нет, если ты будешь думать, что наша каюта — поле битвы. У тебя есть пистолет? Ты убивала из него людей?

— Если ты думаешь, что тебе удалась шутка, то напрасно. — Френсис снова рассердилась, попыталась вырвать руку, но Хэнк держал ее крепко.

— Я не шучу. Я предельно серьезен. Если ты будешь там и начнется какая-то заварушка, я буду тревожиться о тебе, вместо того чтобы заниматься нужным делом. Ты понимаешь?

— Да. Но не можешь ли и ты остаться в стороне? Хэнк покачал головой.

— Могу, но не хочу. Слишком много тупамарос участвуют в этом деле, а нас — мало. Боюсь, если они воспользуются привычными им методами, ситуация выйдет из-под контроля. О себе я позабочусь. Если буду знать, что ты в безопасности. Ты выполнишь мою просьбу?

Френсис улыбнулась.

— Дама с неохотой соглашается. Я пойду в сауну, чтобы выпарить алкоголь из моего организма, потом в парикмахерскую, днем — в кино. Дел мне хватит.

— Хорошо. Время от времени заглядывай в бар «Лидо». Я тоже буду туда заходить или звонить Сину. Договорились?

— Да. Удачи тебе, любовь моя.

В каюту Хэнк вернулся в девять утра, но остальные уже собрались. Они заказали кофе, Хэнку оставалось только гадать, что думает по этому поводу Роберт, стюард, воздух загустел от табачного дыма. В каюте остались только Хосеп, Диас и Узи, остальные тупамарос ушли.

— Мы начали действовать, — объяснил Узи. — Парагвайцам и тупамарос поручено следить за теми, кого не будет в соседнем «суперлюксе». Немцев, включая Вилгуса, шестеро. Их каюты под присмотром. У Стресснера и адмирала по два помощника, они же телохранители. Поскольку все они здесь, и мы должны держать главные силы неподалеку. Толстяк, Хвоста, также может представлять угрозу, как и сопровождающая его женщина. Мы думаем, что оценщик бриллиантов в боевых действиях принимать участия не будет.

Леандро Диас счел необходимым вмешаться:

— Есть еще один фактор, о котором вы должны знать. Я думаю, нам с этим повезло. Раньше я вам ничего не говорил, потому что малейшая утечка информации грозила этому человеку смертью. Вы знаете, что Стресснера сопровождает сержант, сержант Прадера. Так вот, он — наш агент.

— Ты в этом уверен? — спросил Хосеп.

— У меня нет ни малейших сомнений. Он поставлял нам всю информацию о готовящейся сделке. Его не подозревают, иначе он не попал бы на корабль.

— Это очень хорошая новость, — кивнул Узи.

— Не просто хорошая, отличная. — Хосеп прошелся по комнате. — Первый вопрос: он — боец?

— Лучший в армии.

— Прекрасно. Тогда его присутствие в стане врага стоит десяти наших людей. Второе, с ним необходимо связаться и передать, что он должен делать.

— Нет, — твердо возразил Диас. — Мы не можем подставлять его под удар. Малейшее подозрение, и его убьют. Мы можем лишь рассчитывать, что в решающий момент он правильно сориентируется. Твои люди должны знать о том, что он с нами. Чтобы его случайно не убили.

— Мне это не нравится, — рассердился Хосеп. — В такой операции все должны знать свой маневр. Если с ним не свяжутся, мои люди будут воспринимать его как врага…

— Достаточно, — оборвал его Узи. — Ты скажешь о нем своим людям, Хосеп, ничего больше. Это понятно? Леандро, сержант знает, что мы здесь?

— Да, я попался ему на глаза, когда рядом не было других парагвайцев. Он кивнул. Он будет сражаться на нашей стороне, я уверен. Но мы не должны раскрывать его без крайней на то необходимости.

— Если мы сможем дать ему знать о том, что необходимо сделать, он сделает?

— Да, если будет уверен, что просьба исходит от нас. Для этого на контакт должен идти я.

— Хорошо. Будем держать этот вариант в запасе. Ты доволен, Хосеп? Скажешь своим людям, чтобы они не стреляли в сержанта Прадеру.

Хосеп закурил, коротко кивнул.

— Пусть будет так. Но мне это не нравится. Если будет подстава, если погибнут мои люди, умрет не только он.

— Это угроза? — теперь рассердился и Диас.

— Нет. Констатация факта. Мы не привыкли работать с кем-то еще. Нас слишком часто предавали, многие из нас погибли по вине других. Мы научились уничтожать тех, кто угрожает нашему движению, до того, как они могли бы уничтожить нас.

— Тогда с этим все ясно, — спокойно заявил Узи, пытаясь разрядить обстановку. — Вы оба правы. Мы найдем компромисс. Сержант будет считаться нашим человеком — на текущий момент. Но Диас воспользуется первой же представившейся возможностью, чтобы связаться с ним и ввести в курс дела. Договорились?

Хэнк с любопытством наблюдал, как Узи налаживает отношения между недоверчивыми союзниками, как держит их в узде. Но, должно быть, по этой части у него имелся колоссальный опыт. И Хэнка радовало, что такой человек по их сторону баррикад. В дверь громко постучали.

— Посмотрите, кто пришел, — приказал Хосеп, встав за дверью с пистолетом в руке.

Хэнк открыл дверь и впустил Консепсьон Вальверде и троих тупамарос. Она несла большую коробку для шляп, один мужчина — чемодан, двое других — по футляру для виолончели. «Прямо как в гангстерском фильме», — подумал Хэнк. Его догадка о том, что принесли с собой тупамарос, быстро подтвердилась. Консепсьон вывалила содержимое коробки для шляп на диван. Автоматные рожки.