─ Да… С-сука… Ты, что думаешь, герой он? Это он вашего ментенка зверем своим порвал…. Больше ничего не скажу…. Больно…. Нельзя нарушать пророчество! Нельзя! – Курдюм бессильно уронил голову на грудь, зрачки закатились.

─ Что он сказал? – Колчанов подошел к креслу.

─ Все! Ты меньше слушай, что он говорил, – Буюн прикоснулся пальцами к горлу Курдюма. – Где он дочку держит, я должен ее забрать.

─ Девочке нужна помощь врачей!

─ Окажем! Она сейчас лакомый кусок. На нее столько счетов по банкам открыто, столько акций записано, что надо ее подальше спрятать.

─ И что же вы с ней сделаете?

─ Не твое дело, Михаил Иванович, не лезь. Ты и так уже узнал слишком много, чтобы жить неспокойно. Сам захотел. Идем, разыщем девчонку.

Ни в одной из комнат второго этажа девочки не было, хотя одна из них явно была детской. Веселые обои в зайчиках, музыкальный центр с множеством стоящих в кляссерах дисках молодежной музыки, мягкие игрушки, в большом количестве сидящие на диване и на полу. На стене портретное фото улыбающейся женщины.

─ Наверное, покойная мать, – предположил Колчанов.

Замок в комнату, закрывающийся на ключ снаружи, был открыт.

─ Пошли на первый, майор, – Буюн стал спускаться по лестнице вниз, Колчанов следом.

Включили свет. Ни в холле, ни в кухне, ни в гараже – никого. Подполковник занервничал.

─ Минут пятнадцать у нас еще есть. Потом будут люди прибирать. Где же она? Вон дверь ещё.

Дверь не заперта, за ней широкие ступеньки вниз.

─ Подвал. Идем, Михаил Иванович! Вдвоем быстрее все осмотрим.

Можно чего угодно ожидать от подвалов: овощехранилищ, сейфов с драгоценностями, тюрьмы для выкраденных бандитами, игорного дома, пристанища наркоманов, в общем, перечень предназначений подвалов продолжается легко и долго, но то, что открылось Колчанову и Буюну не лезло ни в какие ворота воображения.

В длинном прямоугольном помещении с низко нависавшим потолком, в котором под сложными узорами цветных стеклянных витражей горели многочисленные лампочки, вдоль стен сидели и стояли большие и маленькие персонажи различных восточных мифологий. Идолы блестели и переливались шелковыми и парчовыми одеждами. Посередине зала стояло божество с тремя лицами, смотрящими в разные стороны.

─ Это Тримурти, – пояснил Колчанов. – Индуистская троица: Вишну, Шива, Кришна.

─ Ты откуда знаешь? – Удивился Буюн.

─ Я пока за этими гадами гонялся, чего только не перечитал.

Больше всего было статуй Будды. Но весь этот пантеон в конце зала венчала огромная статуя восточного воина в пышном убранстве. Воин смотрел спокойно и гордо, выставив вперед правую руку с открытой кверху ладонью, в левой он держал большой кристалл. Босыми ногами воин опирался на лежащий плоский диск, далее возле ног располагались резные фигуры слона, коня, восточной красавицы, молодого воина и старика.

─ Вот он – Чакраватин во всей красе. Дух захватывает.

─ Точно? – Снова удивился Буюн.

─ Да. Царь-воин, обладатель семи сокровищ. Смотрите: он стоит на колесе мира, на котором мгновенно перемещается куда захочет, в руке драгоценный камень – свет озаряющий дали, слон и конь, царица-жена, сын и советник. Все на месте.

─ И что это все означает?

─ Это был его личный храм, его место вожделений и молитв. Обратите внимание, Чакраватин возвышается над буддами. Курдюм был еретик по всем канонам буддизма. Сектант.

─ Ладно, майор. Давай-ка быстро обыщем это капище, может девчонка за одной из этих статуй. Я – по правой стороне, ты – по левой.

Подошвы туфель утопали в мягком высоком ворсе ковра, покрывавшего весь самопальный храм, и это делало шаги неслышными. В левом ряду размещалось семь фигур и Колчанов, осмотрев закуточек за последней, подошел к грозной статуе Чакраватина.

Он обошел высокий помост и обомлел. На полу, притаившись, сидели старик и девушка-подросток. Это был Отшельник. В своем сером пальто он обнял и прижал дрожащую как былинка худенькую девчонку в домашнем халатике и пристально смотрел в широко раскрытые от удивления глаза майора. Старик поднес палец к своим губам. Этот жест в сочетании с горячей просьбой, светившейся в глазах, означал: «Тихо! Прошу! Тихо!» Потом он показал рукой в сторону приближающегося по правому ряду подполковника и сделал характерный жест у головы девочки – сложил пальцы пистолетиком и поднес к ее виску. Для убедительности, не отводя взгляда от глаз майора, покивал головой.

«Он говорит, что они обязательно убьют, – понял жест Колчанов. – Что ж, очень может быть. Снова деньги, интриги и жертва – этот несчастный ребенок».

─ Все, Генрих Максимович, и за главной дылдой никого нет! – Майор внутренне ужаснулся только что сказанному им.

«Отчего вдруг такое доверие к этому Отшельнику? Я веду себя как ребенок, который верит в доброго волшебника в сказке. А может так и надо сейчас? Может и выход только в этом свалившемся как с небес бомже-волшебнике? Сделано, поздно мучаться!»

─ Тогда уходим, майор, – Буюн пошел к выходу из подвала. – Значит, Курдюм где-то ее спрятал на этот вечер. Побоялся держать тут. Еще бы, три трупа запланировал, выстрелы, увез свидетельницу. Ничего, найдем!

Во дворе их ожидал подмёрзший в ночной осенней прохладе Сайгак.

─ Глеб Владимирович, заводитесь, мы сейчас, – Буюн замедлил шаг. – Я кой-чего скажу тебе, майор. Мы ведь больше не увидимся, ну, если когда-то по другим вопросам. Я-то и приехал Курдюма с концами увезти, он здорово от рук отбился, дурью, короче, стал маяться. А оно вот как всё случилось. К лучшему, думаю. Теперь о тебе. То, что ты ничего не видел, не слышал и здесь никогда не был, надеюсь тебе понятно?

─ Понятнее не бывает.

─ Молодец. Орлам твоим поясни строго-настрого, что бы вообще забыли этот адрес. Дома спали и все. Ты скажи мне, Михаил Иванович, ты пенсию уже по срокам заработал?

─ Заработал, – усмехнулся Колчанов.

─ Ну и хорошо. Уходи-ка на заслуженный отдых, дорогой мой. Так всем спокойнее будет, тебе – в первую очередь. С твоим авторитетом в городе без работы не останешься, если что, поможем. Да! Забудь, что есть на свете такие люди – журналисты.

─ Это само собой.

─ Я не спрашиваю, согласен ты уйти или нет. Другого выхода для тебя не существует. Это я тебе по-дружески говорю, потому что человек ты достойный. Я таких уважаю. Но работа есть работа.

─ Буду оформляться на пенсию, – Колчанов посмотрел на дом. – Экая махина. А как же перестрелка, трупы, храм?

─ Ничего. Ты поедешь, а минут через десять здесь будет пожарчик. Напились, пострелялись, загорелось. Храм в первую очередь спалить надо. А то пресса набежит, не отбрешемся. Садись в машину.