— Дай мне совет. Лучезарный, умоляю тебя. Научи меня, скудоумного, как избавиться от русских? Как изгнать их с ливонских земель?

Сверху опять сорвалась капля — но на этот раз она скатилась на одну из букв, отчеканенных вокруг медного острия.

— W, — прошептал епископ, дождался следующей капли и произнес новую букву: — А…

Лучезарный отвечал! Он не бросил своего раба в трудную минуту, он сохранил для него частицу своей благосклонности!

— S… А… — пятая капля скатилась в отверстие, и священник понял, что он получил ответ.

«WASA»… Какая-то «Ваза». Что это может означать?

Однако, как и утром при встрече с русским боярином, господин епископ никак не высказал неудовольствия малопонятным ответом. Наоборот: он низко склонился перед вмурованным в камень существом и долго благодарил его за оказанную милость. И только после этого вернулся наверх, в малый зал замка.

— Ваза, ваза, ваза… Что это может означать? Епископ прошелся по помещению, разыскивая колокольчик для вызова слуг, выругался, подошел к двери, выглянул наружу:

— Эй, есть тут кто-нибудь?

— Да, господин епископ… — показался незнакомый ему послушник.

— Немедленно соберите в этом зале все вазы, которые есть в замке.

— Слушаюсь, господин епископ.

Вскоре обитель священника наполнилась суетой. Слуги, обшаривая комнаты, сносили в одно место все, что только казалось им напоминающим вазу: высокие кувшины, чаши для фруктов, вазоны для цветов, медные, оловянные и серебряные кубки. В конце концов их фантазия иссякла, и поток изделий рук человеческих остановился.

— А теперь пошли все прочь, — отпустил людей епископ и, оставшись один, принялся бродить среди собранных здесь предметов, надеясь получить долгожданную подсказку: ваза, ваза… Какая она должна быть? И как обычная ваза способна помочь ему победить язычников?

* * *

Взглянув сверху вниз на заснеженную равнину, еще полчаса назад ровную и пустынную, Игорь Берч чертыхнулся, сорвался со своего места и с грохотом помчался вниз по винтовой лестнице, широко растопырив руки в стороны — чтобы удержаться о стены в случае падения. Верхние этажи он промчался не останавливаясь, а на уровне покоев епископа свернул в узкий проход вдоль внутреннего двора. Пару минут спустя он ввалился в библиотеку, где Витя Кузнецов, Неля и Игорь Чижиков, обложившись исписанными листами дорогой вощеной бумаги пытались переложить на нормальный русский язык обнаруженную в тайных ящиках бюро переписку покойного хозяина.

— Они пришли! — с трудом переводя дух, выпалил Берч.

— Кто? — не понял Кузнецов.

— Эти… Ну, в общем…

— Да говори толком, что произошло?

— Там, под стенами… Ну, армия туда пришла. Нас штурмовать собираются.

— Вот черт! — отложил свиток с готическими немецкими буквами и поднялся из кресла фогтий. Называть себя епископом у Виктора язык не поворачивался. — Ну, пошли, посмотрим.

Правда, направились они не вверх по лестнице, на смотровую галерею, а дальше по узкому коридору — к комнате с подъемными механизмами, приникли к узким бойницам.

На поле перед замком разворачивался воинский лагерь: поднимались шатры, составлялись в круг повозки, загорались костры, перемещались отряды закованных в железо людей.

— Сотни три, не меньше, — на глазок оценил численность противника Чижиков. — Паникер ты, Магеллан. Такими силами этот замок не взять.

— Все равно, — покачал головой Кузнецов. — Собирай всех наших, выстави дополнительные посты на стенах. И поставь кого-нибудь из наших к задней калитке, а то местные и предать могут, с них станется.

До этого дня у одноклубников «Ливонского креста» все шло нормально. Разумеется после удачного штурма некоторых из обитателей огромного замка они все-таки упустили. А может — и очень многих. Про свой промах они узнали потому, что утром следующего дня Толя Моргунов обнаружил отворенной потайную дверь, что выводила из крепости на обратную сторону острова. Похоже кто-то, дождавшись, пока победители успокоятся и займутся празднеством, прокрался к калитке и выбрался наружу.

— Хорошо хоть, они не попытались нас перебить, — обрадовался тогда Чижиков. — Струсили.

— Может и хотели, — пожал плечами Комов, развалившийся в епископском кресле с золотым кубком в одной руке и серебряным — в другой. Оба кубка были полны вина, и Леша по очереди прихлебывал то из одной, то из другой емкости. — Да только мы очень вовремя перепрятали оружие.

— Они могли опустить мост! — встревожился Берч.

— Хоть килограмм, — улыбнулся Леша. — Мост опустить мало, по нему нужно провести людей. А собрать войско туземцы еще не успели. Так что, не дрейфь, Игорек. Калитка уже закрыта, мост все еще поднят, жратвы в подвалах на десять лет вперед, а стены здесь такие, что мы против всей армии НАТО сто лет простоять можем.

— Хватит пить, — покачал головой Кузнецов. — Нужно распределить дежурства. Этот замок будет заметно покрупнее нашего и рассчитывать, что если как, из окна врага заметить успеем, глупо. Нужно постоянно держать хоть одного человека у подъемного механизма ворот и на стене с обратной стороны.

— Сегодня мне на пост нельзя, — моментально отреагировал Комов. — Я уже выпивши.

— Ладно, — отмахнулся Витя, прогуливаясь по обширной столовой хозяина замка. — Игорь, Чижиков. Сходи, пожалуйста, и выпусти баб из заперти. Пусть обед готовят. И слуг выпусти… Нет, сделаем иначе: как обед готов будет, пусть бабы всех пленников покормят, а потом выпустим их, соберем во дворе и спросим, кто желает и дальше служить на прежних условиях. Казна епископская у нас, своего золота тоже припасец есть, платить сможем.

— А если откажутся? — поинтересовался Берч. — Камень на шею, и в ров?

— Какой ты кровожадный, Игорь! — поразилась Неля. — Зачем?

— Так, не в подвале же их всю жизнь держать?

— А почему просто не отпустить?

— Чтобы нас выдали? Разболтали, что замок захватили, что епископа порешили?.

— Коли из задней калитки ночью кто-то удрал, — повернул к нему голову Кузнецов, — значит, про это всем уже известно. Тоже мне, тайна мадридского двора! Мы замок взяли, мы, стало быть, новые здесь хозяева. И чем раньше про это узнают все жители, тем лучше. В общем, кто захочет — пусть остается. Кто нет: опустить мост и дать хорошего пинка. Пусть проваливают. Возражения есть?

Возражений не нашлось. Одноклубники разбились попарно, и через день заступали на дежурство, командуя двумя десятками стражников, решивших принять предложение и остаться дальше нести привычную службу. По всей видимости, поднимая руки перед прорвавшимся в крепость врагом, именно на это они и рассчитывали. Дело привычное: Эзель, чай, не Венгрия, где война идет с иноверцами, насмерть. Тут все свои, и если брат побеждает брата — то перебежать от одного к другому отнюдь не грешно.