Первой крупной экономической школой была школа меркантилизма (от греческого слова «мерканте» — купец), которая в качестве основного источника дохода рассматривала торговлю, а в качестве основного богатства нации — золото и серебро. В оппозиции к меркантилизму находилась школа физиократов (от греческого слова «физиократия» — власть природы), представители которой считали, что определяющую роль в экономике играют земля и сельское хозяйство.

Физиократы были одними из первых представителей классической школы политической экономии, которая возникла, когда предпринимательская деятельность распространилась на большинство отраслей промышленности и сферу производства в целом. Один из основоположников политической экономии — английский ученый Адам Смит, чей знаменитый труд «Исследование о природе и причинах богатства народов» стал экономическим бестселлером своего времени[166]. Упоминание о нем мы можем встретить, например, в пушкинском «Евгении Онегине», который «читал Адама Смита» и «был глубокий эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет»[167]. Представители классической политической экономии разработали трудовую теорию стоимости, провозгласили источником богатства производство вообще (выделив четыре фактора производства: земля, капитал, труд и предпринимательская деятельность) и обосновали необходимость анализа внутренних причин изменений экономической системы[168].

Следующим этапом развития экономической мысли стало формирование неоклассической экономической теории, основоположник которой — английский экономист Альфред Маршалл. В центре внимания неоклассиков — свободная конкуренция как естественная сила регулирования экономики.

Кейнсианская экономическая школа возникла в период Великой депрессии (она была основана основоположником теории макроэкономики Дж. М. Кейнсом). Поэтому ее основная идея заключалась в необходимости вмешательства государства в экономику. Именно кейнсианцы впервые отметили важность для экономики потребления товаров с производственной целью и ввели в рассмотрение категорию инвестиции. Современный этап развития этого учения, неокейнсианство, также основан на убеждении в необходимости систематического воздействия государства на экономические реалии.

Социально-институциональное направление рассматривает экономику как систему, в которой отношения складываются под влиянием множества факторов, не только экономических. В качестве объектов исследования выступают корпорации, профсоюзы, государство, а также различного рода правовые, морально-этические и психологические явления.

Еще одно современное направление экономической науки — неолиберализм, в основе которого лежит принцип саморегулирования экономики, свободной от излишней регламентации. По мнению его представителей, рынок — наиболее эффективная форма хозяйствования, а свобода участников экономической деятельности имеет приоритетное значение. В этом случае государство выступает в качестве третейского судьи и следит за соблюдением правил[169].

Важно отметить, что все современные теории не отвергают необходимости государственного регулирования. Отличие лишь в границах и методах влияния.

Экономика — часть нашей жизни, каждый день мы вступаем в те или иные экономические отношения, сталкиваемся с экономическими проблемами, принимаем экономические решения, управляем нашей личной и семейной экономикой (движимым и недвижимым имуществом, домашним хозяйством, личными имуществом, доходами и расходами и т. д.).

Один из важных принципов бесперебойного функционирования ресурса экономики — поддержание баланса. Не бросаться от бездумных трат к резкому ограничению себя во всем[170]. Разумно планировать свои траты в зависимости от предполагаемых поступлений. Даже получая достаточно по всем критериям экономического благополучия, люди все равно часто тратят больше, чем позволяет им их доход, что вынуждает их брать в долг у друзей или кредит в банке. Если опять обратиться к «энциклопедии русской жизни» (как называл «Евгения Онегина» В. Белинский), то Пушкин, после упоминания о том, что Онегин читал Адама Смита, пишет о том, что отец Евгения «понять его не мог и земли отдавал в залог». Судя по всему, в отличие от сына, папа в экономике разбирался плохо. И делал то, что делать не рекомендуется, — жил в долг. Долгов лучше вообще не делать и не копить. А если все-таки приходится — то это должны быть «хорошие» кредиты. Но об этом мы еще поговорим.

По словам авторов бестселлера «Охота на простака. Экономика манипуляций и обмана» нобелевских лауреатов Джорджа Акерлофа и Роберта Шиллера, даже в богатых странах большинство людей, ложась спать, беспокоятся об оплате счетов. Ведь, с одной стороны, сбалансировать свой бюджет довольно просто, но с другой — всегда надо помнить о так называемом «проценте эмоциональных решений»[171]. Это те моменты, когда наши эмоции заглушают голос разума. И мы бросаемся скупать новогодние подарки, залезаем в кредит ради обязательного свадебного торжества «как у всех», тратим все отложенные средства на покупку чего-то совсем не обязательного под воздействием опытного продавца и так далее. От этого никто не застрахован, но все же стоит спрашивать себя каждый раз: «Я собираюсь потратить больше денег, чем планировал, потому что это действительно того стоит или меня хотят убедить, что оно того стоит?» и стараться следовать четкому плану покупок.

Вообще стоит научиться получать удовольствие от процесса покупки действительно нужной хорошей вещи. И планировать свой бюджет исходя из тех средств, которые у нас уже есть, а не тех, что когда-то в будущем возможно получим, да и то неточно… Многие люди склонны считать такие «деньги» уже практически своими, берут под них кредиты или тратят последнее в надежде, что скоро получат еще.

Если у нас нестабильный заработок (то пусто, то густо) или стабильный, но его с трудом хватает до зарплаты, и нет ни накоплений, ни своего жилья, ни медицинской страховки, то тревога и ощущение уязвимости станут нашими постоянными спутниками. Это как жить в домике из картона и бояться ветра и дождя. А вот счет в банке, продуманные инвестиции, недвижимость, свое дело, поставленное на рельсы, дают чувство спокойствия и защищенности. Российский экономист Константин Бакшт считает, что стремление к финансовой защите, финансовой независимости и финансовой свободе — это три кита экономической успешности[172].

По мнению большинства людей, секрет финансовой состоятельности — в большом заработке. Но это не совсем так. Не так важно, сколько человек зарабатывает, как то, как он тратит деньги, сколько у него остается и как он распоряжается этим остатком. Всех людей, по мнению Константина Бакшта, исходя из их отношения к деньгам, можно разделить на три категории:

• те, кто тратит меньше, чем зарабатывает. Такие люди из года в год укрепляют свое благосостояние;

• те, кто тратит столько же, сколько зарабатывает. Такие люди живут от зарплаты до зарплаты. А если случилось что-то из ряда вон — сломался зуб или надо поменять колодки в машине — им приходится залезать в долги;

• те, кто тратит больше, чем зарабатывает. К ним относятся те, кто постоянно перезанимает у друзей и на ком обычно висит сразу несколько кредитов.