Одно из наименее известных проявлений тестовой тревожности касается негативных стереотипов в отношении нашего пола, расы, этнической принадлежности и так далее. Явление, известное как угроза подтверждения стереотипа, состоит в том, что прямое или косвенное указание на стереотип рождает в нас подсознательное беспокойство, что негативные ожидания могут оправдаться, даже если к тому нет никаких предпосылок и мы не верим в шаблоны. Эти беспокойства, присутствия которых мы обычно не замечаем, также способны снизить концентрацию внимания и ухудшить результаты нашей деятельности.

Чтобы понять суть этого явления, представьте себе девочек, сдающих экзамен по математике. Если в классе нет мальчиков, их оценки будут значительно выше. Даже в XXI веке присутствие мальчиков напоминает девочкам, пусть даже только на подсознательном уровне, что женщины якобы хуже разбираются в точных науках, чем мужчины.

Для кого-то неудача ассоциируется не только с разочарованием и фрустрацией, но и с другими, более неприятными чувствами, такими как смущение и стыд. Поэтому перспектива неудачи настолько пугает их, что они подсознательно снижают свое ожидание успеха. И хотя на первый взгляд снижение ожиданий представляется разумным, то, как мы это делаем, часто обрекает нас на неминуемый провал.

Лидия, женщина под сорок, с которой я работал несколько лет назад, сделала десятилетний перерыв в карьере маркетолога, чтобы полностью посвятить себя воспитанию троих детей. Когда младший из детей пошел в детский сад, она с мужем решила, что пора вернуться к работе. Благодаря своим связям Лидия договорилась о собеседовании в шести разных компаниях. Но, несмотря на наличие связей и отличные рекомендации, никто не пригласил ее на второе собеседование. Хотя Лидия верила, что делала все от нее зависящее, на самом деле она настолько боялась неудачи, что бессознательно подрывала свои шансы на успех. Впрочем, я довольно быстро заметил, какую ошибку она совершает. Однако сама Лидия продолжала верить, что делает все правильно.

«Послушайте, я прекрасно понимаю, почему первая компания меня отвергла, – объяснила мне Лидия. – У меня не было времени на подготовку, потому что моей дочери предстоял важный баскетбольный матч и я обещала испечь шоколадные кексы для всей команды». Рассказ о втором собеседовании показал, что она действительно не понимает, какой огромный вклад в неудачу внес ее страх. «Накануне вечером мне позвонила мама и я целых три часа провисела на телефоне. Она расстроилась, потому что жена моего двоюродного брата поругалась со своей сестрой. Я чувствовала, что ей нужно выговориться», – подытожила Лидия. С третьим собеседованием приключилась такая же незадача. «Мне не нравились мои ногти, и я решила, что должна быстро сделать маникюр и педикюр перед собеседованием, но перепутала время и опоздала на полчаса, – посетовала она. – А может, и на сорок минут. В любом случае меня не приняли. Вы можете в это поверить?» Поверить ей было несложно, но я воздержался от иронии.

Лидия продолжила, объяснив, что сильная мигрень не позволила ей выспаться перед четвертой встречей. «Я была совершенно без сил, – пожаловалась она. – Только представьте: я даже забыла взять копию своего резюме!» Что касается пятого собеседования, ей помешало внезапное расстройство желудка. «Когда я разговаривала с работодателем, мой живот издал такой громкий звук, что мне пришлось извиняться. Но они, наверное, не услышали ни слова, потому что от смущения я едва могла открыть рот. Возможно, потом я буду вспоминать об этом с улыбкой», – сказала Лидия. Я усомнился в том, что эта неловкая ситуация когда-нибудь вызовет у нее смех, но снова предпочел промолчать.

По словам Лидии, шестое собеседование должно было пройти нормально, если бы оно состоялось в другой день. «Я встала не с той ноги, и с самого утра меня все нервировало, – вспоминает она. – Муж посоветовал не откладывать встречу, хотя интуиция подсказывала мне, что идти не стоит. Секретарша оказалась такой противной, что я с ней поругалась. Свидетелем нашей ссоры стал специалист из отдела кадров. И все пошло наперекосяк. Так что это был совсем не мой день».

Большинство людей, услышав рассказ Лидии, сразу же распознали бы в ее действиях неловкие попытки поиска оправданий, характерные черты самосаботажного поведения и избегания. Но Лидия верила в свою невиновность. На подсознательном уровне она понимала, что «объективные» препятствия могли бы уберечь ее от стыда и смущения, вызванных неудачей. Страх провала заставляет нас ставить себе палки в колеса, создавая преграды или преувеличивая сложность целей. Мы неосознанно проявляем большую креативность в изобретении различных препятствий, чтобы нам было чем себя оправдать в случае неудачи.

Многие из нас тянут волынку и, как следствие, не имеют времени для подготовки к важному тесту. Мы можем пойти с друзьями в бар накануне презентации и выпить лишнего или просто не выспаться. Иногда мы забываем учебники в вагоне метро или в квартире друга. Мы можем забыть добавить в блюдо специи, участвуя в кулинарном состязании, или прибыть к месту старта марафонского забега всего с одной кроссовкой. Кроме того, на примере Лидии видно, что мы мастерски придумываем различные физические недомогания. Если, несмотря на все препятствия, мы все-таки получаем желаемое, то наши заслуги будут казаться нам просто огромными: мы преуспели, хотя шансы на успех были невелики.

Конечно, самосаботажное поведение редко ведет к успеху. Кроме того, оно не позволяет нам правильно установить причины неудачи и сделать соответствующие выводы о том, что следует изменить, чтобы в следующий раз результат оказался иным. Например, не исключено, что резюме Лидии нуждалось в корректировке или ей требовалось отточить навыки самопрезентации. Но эти факторы с трудом поддаются оценке, потому что серия сфабрикованных препятствий скрыла истинную причину провала.

Саморазрушительное поведение носит подсознательный характер, поэтому оно скрыто от нашего умственного взора, даже если кто-то другой указывает на его наличие. Лидия была поначалу убеждена, что потерпела неудачу в силу обстоятельств, которые не зависели от нее. Когда я ей возразил, она ответила: «Вы же не хотите сказать, что мне следовало нарушить свое обещание?» или «Проблема в том, что я не прислушалась к своей интуиции и не осталась дома. Интуиция еще ни разу меня не подводила».

Проблема Лидии требовала срочного решения, поскольку исследования показывают: родители, хронически боящиеся неудач, передают этот страх своим детям. Большинство взрослых воспринимают своих сыновей и дочерей как продолжение собственной личности и результат своих усилий по воспитанию. Поэтому, когда дети терпят неудачу, родители испытывают стыд, в том числе за самих себя. Они могут реагировать на детские неудачи, отворачиваясь от своих чад, причем неодобрение иногда носит скрытый характер (и выражается в тоне голоса или языке тела), а иногда явный (гнев и порицание). Дети замечают перемену в родительском отношении и начинают стыдиться самих себя, а также всеми силами стараются избежать неудачи.

Само собой, родители очень редко осознают, что они так отрицательно влияют на своих сыновей и дочерей. Лидия воспитывала троих детей и относилась к ним с большой любовью. Но факт остается фактом: если бы она не залечила свои психологические раны и не скорректировала самосаботажное поведение, она надолго застряла бы в порочном круге страха и неудач и вовлекла бы в него своих детей.