– Давайте его сюда, – говорил кому-то Вуд. Среди деревьев парка вспыхнули еще два – три факела, и вслед затем через стену был переброшен связанный по рукам и ногам человек.

– Я видел его лицо… Это был Джо, – снова простонал Финчли.

Факелы мгновенно погасли, послышались звуки новых ударов, отчаянный крик…

Спасти, во что бы то ни стало спасти несчастного Джо! Эта мысль, всецело овладевшая Бобом Финчли, заставила его забыть обо всем на свете, он сделал неосторожное движение и полетел на землю. При падении он ударился обо что-то твердое головой и потерял сознание. Его нашел старик Сэм, он же кое-как приволок его сюда, сделал перевязку.

Гейм молча снял фуражку; вот как Прайс расправляется с неугодными ему людьми…

Но зачем Джо очутился ночью поблизости от их коттеджа, куда он шел в такое позднее время?

– Я думаю, он пытался установить связь с нами, – прошептал Финчли. – Зачем? Эту тайну Джо унес с собой.

Гейм помог Бобу подняться наверх и уложил его в постель. Уже совсем рассвело. Утренним холодком потянуло в открытое окно.

Гейм лежал с открытыми глазами. Теперь он знал, что «король урана» активно занимается подготовкой новой войны; он замыслил нечто такое, перед чем злодейские планы его сына Гарольда кажутся пустяками. Но что же он готовит здесь, где-то в районе Небесных гор и па таинственном «Острове возмездия»? Кто такой инженер Шипль, о котором упомянул Прайс? Какова во всем этом роль Крауса? На кого теперь, после беседы с Гарольдом, работает Краус – на отца или на сына? Двойник ли он? Что значило его поведение тогда: трусость или сознательное желание помочь гангстерам похитить дочь Прайса? По-видимому, он хотел, чтобы затея Старого Бена имела успех. Но зачем ему нужно было похищать девушку? Не для того ли, чтобы превратить ее в заложницу?

«Теперь ясно одно, – подвел невеселые итоги Гейм, – доверие, которое Прайс нам оказывает, означает, что мы обречены им в конце концов на уничтожение. Своей беседой сегодня ночью он подписал нам смертный приговор».

Дни и ночи друзья не отходили от «Метеора».

Гейм со своим бортмехаником возился у самолета, когда однажды в подземном ангаре незаметно появился Уильям Прайс вместе со Скаддером и Краусом.

– Можете лететь? – обратился он к Гейму

– Да.

– Сейчас?

– Да.

– Отлично. Это Краус, о котором я вам говорил, – и Прайс показал рукой на стоявшего рядом с ним человека. Затем он что-то сказал Скаддеру, и тотчас высоко-высоко раздвинулся потолок и показалось темно-синее ночное небо с разбросанными по нему звездами.

Прайс скомандовал:

– В путь! – и пошел обратно к лифту.

Краус несмело приблизился к «Метеору» и полез в кабину. Финчли возился у двигателя. Гейм занял свое место, и тотчас платформа, на которой стоял «Метеор», стала стремительно подниматься к поверхности земли, к звездам, к тому неведомому, что ждало Гейма и Финчли в просторах Вселенной, над холодными водами Северного океана, над бескрайними просторами Азии…

В синей ночной дымке самолет легкой тенью, беззвучно рванулся в бездонную глубь неба и исчез.

Не было прошлого. Не было будущего. Не было ничего. А в настоящем существовал лишь белый полог палатки, скрывавший от глаз Дугласа Нортона весь мир. Если бы летчика спросили, кто он, как его зовут, где он жил, он даже не был бы в состоянии понять смысла этих вопросов.

Сколько так продолжалось, он не знал. В какой-то, по-видимому кем-то определенный, час в палатку входил Брэй. Паяльная лампа подсаживался к подобию постели, на которой лежал Нортон, и принимался кормить его, как ребенка. Нортон ел, смотрел на огненно-красную шевелюру Джо Брэя и силился что-то вспомнить. Появлялся врач, заставлял летчика глотать лекарства. Нортон подчинялся, но продолжал молчать. Потом наступили отрадные минуты, когда будущее было еще чем-то тревожно-неясным, зато прошлое перестало быть неопределенным и неизвестным. Летчику вспомнились: родной домик на окраине Нового Орлеана, в устье величественной Миссисипи, военное училище, полеты над Германией и в Россию, потом Прайс с его злыми, ненавидящими весь мир глазами и изогнутым, похожим на клюв птицы носом… Затем огромное ледяное поле – Гренландия. Снова все завертелось в голове: аэросани, люди, жгучая пурга, несущая с собой холодное дыхание Арктики… и трещина, колоссальная трещина у подножья ледяного купола; страшный и одновременно торжествующий взгляд Скаддера, грубый толчок и стремительное падение в бездну… Все!

Нортон делает судорожное движение и поднимается на локтях: нет, не все, он же остался жив! «Спокойнее, спокойнее», – приказывает он себе и снова напрягает память: там внизу было ледяное ребро – выступ, незаметный сверху. Нортон собрал тогда все силы, он как бы не падал, а совершал не совсем удачный прыжок с трамплина. Секунда – и, оттолкнувшись от выступа, он снова начал падать, но уже не по прямой вниз, а совершая траекторию. Потом удар – и больше Нортон ничего не мог припомнить.

Паяльная лампа окончательно подвел черту под прошлым, рассказав, как он после отлета Бриджеса, Гейма и Скаддера с базы разыскал полузамерзшего, оглушенного ударом Нортона на самом краю ледяной бездны. Летчик долго не приходил в сознание.

Паяльная лампа не умел быть многословным, но из его слов Нортон понял: и кто хотел уничтожить его и кому он обязан жизнью. Почему Гейм и Финчли возвратились в Туле, Джо Брэй не знал.

– Капитан Гейм настоящий парень, – несколько раз повторил человек с Аляски.

Так было покончено с тревожным прошлым, и, едва придя в себя, Нортон вынужден был задуматься над ближайшим будущим. Принять какое-то решение следовало немедленно: итак, Прайса, оказывается, совершенно не удовлетворяло, что, по его же указанию, Нортона отправили по сути дела в ссылку в этот ледяной ад, в Гренландию, – ему хотелось бы уничтожить летчика! Нортон постарался преодолеть головокружение и встать. Будущее теперь представлялось ему в достаточной степени определенным. По крайней мере ему казалось, что он знает, что именно теперь должен делать.

Крепко обняв на прощание Джо Брэя, Нортон погрузился на борт В-47 и отправился в штаб части в Туле той же дорогой, которой совсем недавно летели Стивен Гейм и Боб Финчли. Человек с Аляски приветственно махал ему вслед до тех пор, пока самолет не исчез за горизонтом.

Дуглас Нортон принялся строить будущее на свой собственный лад. Прежде всего он прошел медицинское освидетельствование и подал рапорт о предоставлении ему продолжительного отпуска в связи с контузией. Его просьбу удовлетворили. Полковник Бриджес искренне радовался воскресению Нортона из мертвых и по этому случаю угостил его своим любимым коктейлем.

– Отдыхайте, отдыхайте, капитан, – дружелюбно говорил подвыпивший полковник. – Когда вы возвратитесь сюда, мы с вами будем тренироваться в ночных полетах над Северным полюсом, до него же рукой подать.