— Должен признать, директор, что тут повеселился кто-то очень грамотный. В бензине — сахар. Просто и изящно: одному — яблоко в трубу, второму — сахар в бак. И через пару минут техника просто умерла.

— Спасибо, старина, — ответил директор, медленно кладя трубку на рычаг и чувствуя, как на голове встают дыбом последние остатки волос.

Он вспомнил, где уже сталкивался с подобным способом выведения машин из строя. Это было шесть лет назад, когда покойная Ширли Макгрегор осмелилась нарушить его приказ и сунулась к дому Араба. Именно тогда фургон внешнего наблюдения был выведен из строя при помощи обычной картофелины. Вздрогнув, Сторм посмотрел на компьютер и, качнув головой, тихо прошептал:

— Он всё-таки осмелился. И не просто осмелился, а сделал это. Но как? Чёрт меня побери, как?!

Сняв телефонную трубку, директор набрал номер сенатора и, дождавшись ответа, тихо сказал:

— Сенатор, у нас серьёзная проблема.

— Что вы узнали, директор, — быстро спросил Ливински.

— Вашу дочь захватил человек, за семьёй которого была отправлена на остров группа захвата.

— Хотите сказать, что этот наёмник осмелился…

— Да, это его почерк. Так легко и бескровно вывести из строя охрану и увезти девчонку мог только он. Тем более что у него есть мотив.

— Мотив? Какой, к чёртовой матери, мотив?! Немедленно направьте на этот остров батальон морской пехоты! Арестуйте его! Слышите, Сторм, немедленно, — завопил сенатор.

Но директор слишком давно занимался своим делом, чтобы бросаться слепо исполнять приказы, тем более такие глупые.

— Это бессмысленно, сенатор. Сары нет на острове.

— Где же она?

— Думаю, что он где-то спрятал её и теперь выжидает, когда мы основательно впадём в панику.

— Зачем?

— Он звонил мне, после того как сумел вернуть свою семью. Я уже говорил вам, сенатор, не нужно их трогать. Это смертельно опасно. Теперь вы можете убедиться в этом сами.

— Но почему он решил схватить именно Сару?

— Он знал, что приказ о захвате его семьи — не моя инициатива. Поэтому и решил не тратить времени впустую, а заняться тем, от кого мог исходить такой приказ.

Директор не стал сообщать сенатору, что сам и рассказал наёмнику о приказе сенатора с целью заставить его отступиться от планов мщения. Но он просчитался и теперь лихорадочно пытался сообразить, куда Араб мог деть девчонку. Тем временем сенатор продолжал бушевать.

— Выходит, этот наёмник будет диктовать нам свои условия, а мы должны молча всё это сносить? Вы в своём уме, директор? Что вы собираетесь делать?

— Ничего. Он сам свяжется со мной. Думаю, вашей дочери ничего не угрожает. Во всяком случае, он не из тех, кто станет убивать стороннего человека.

— Утешили, — презрительно фыркнул сенатор. — Учтите, директор, если с головы Сары упадёт хоть один волос, то вам не поздоровится. Я сделаю всё, чтобы уничтожить и вас, и этого проклятого наёмника.

— Меня вы безусловно можете уничтожить, а вот насчёт Араба я сильно сомневаюсь. Или вы забыли, что у этого человека имеются такие материалы, что не только вас, но и всё правительство уничтожить можно, — мрачно проворчал Сторм.

— Опять эти документы, будь они прокляты, — прорычал сенатор. — Получается, что мы просто бессильны перед этим человеком. Вся мощь, весь потенциал огромного государства отступают перед кучкой каких-то бумаг?

— Решение принимал не я, сенатор. Переговоры вели люди из Белого дома, и именно там принималось решение. Я мог только следовать ему и выполнять то, что было приказано. Должен признать, что мы сами сделали из него врага, осмелившись тронуть его семью. Нужно было ограничиться хранителями.

— Теперь уже поздно посыпать голову пеплом, директор. Надеюсь, вы снова окажетесь правы, и моя дочь вернётся целой и невредимой. Иначе вас обоих не спасут ни документы, ни сам господь бог.

— Давайте просто терпеливо подождём, сенатор, — вздохнул Сторм и, не прощаясь, положил трубку.

Откинувшись на спинку кресла, он принялся обдумывать создавшееся положение. Куда этот проклятый наёмник умудрился засунуть девчонку? Что он с ней сделал? И главное, где её искать? Дом, построенный им на пляже, был сдан внаём, и там жили вполне респектабельные люди. Другой недвижимости у него в стране не было. Все отели в городе и пригороде уже старательно проверялись людьми из агентства. Оставался последний вариант. Частный дом. Но чей? Всех знакомых Араба старательно отслеживали, и все, кто мог бы оказать ему помощь в подобном деле, тоже проверялись. Отбросив эмоции, Сторм попытался сосредоточиться и хотя бы на минуту стать наёмником, осмелившимся провернуть такую операцию. По всему выходило, что Араб уже должен был быть за границей. Там, где длинные руки агентства не сумеют быстро до него дотянуться.

Но где тогда Сара? Значит, он спрятал её там, куда не сможет попасть посторонний. В том, что Араб не станет подвергать жизнь девушки опасности, директор не сомневался. Несмотря на всё своё негативное отношение к наёмнику, директор должен был признать, что Араб старательно избегал лишней крови. Это было его жизненное кредо, которого он придерживался при любых обстоятельствах. Даже бойня, учинённая наёмниками на острове, где находилась генетическая лаборатория, вполне вписывалась в эту схему. Ведь он защищал своих людей.

За размышлениями он просидел почти до самого вечера, только периодически связываясь с поисковыми группами и с каждым отрицательным ответом становясь всё мрачнее. Результатов не было. Но неожиданно во второй половине дня раздался телефонный звонок, и директор, сняв трубку, услышал голос, который так долго ждал. Но даже теперь Араб остался верен самому себе. Отлично зная, что все телефонные разговоры директора записываются, он принялся на что-то намекать и неожиданно вспомнил про собаку Сторма. Положив трубку, Сторм развёл руками и поднялся из-за стола. Но не успел он сделать и трёх шагов, как снова зазвонил телефон. На этот раз на линии оказался сенатор. К удивлению Сторма, кто-то уже сообщил ему о звонке Араба. Сделав себе в памяти пометку: выяснить, кто так старательно стучит на него сенатору, — Сторм подробно доложил ему о состоявшемся разговоре.

— Может, вы всё-таки объясните мне, что всё это значит и какое отношение к моей дочери имеет ваша собака? — не выдержав, заорал сенатор.

— Ещё не знаю, но он явно на что-то намекал, — проворчал Сторм, лихорадочно обдумывая ситуацию.

— И что же это? В чём намёк? И объясните мне наконец, при чём здесь ваша собака? — не унимался сенатор.

— Собака, собака… — задумчиво повторил Сторм. — Точно, собака! Я никогда не говорил ему, что у меня есть собака. Чёрт, этого не может быть!

— Что? В чём дело? О чём вы, чёрт вас побери? — снова заорал сенатор.

— Простите, сенатор, но мне нужно срочно попасть домой, — быстро ответил директор, швырнул трубку на рычаг и выскочил из кабинета.