Створки гаража поехали вверх. Первым из гаража вышел Борис Львович, а затем выехала машина.

Вячеслав открыл переднюю дверь и крикнул Лизе:

— Садись! Борис Львович отведет Сеню!

Лиза подбежала к машине. Вячеслав вдавил газ, не дожидаясь, пока она захлопнет дверь. Лиза оглянулась.

Растерянный, ничего не понимающий Борис Львович держал за руку Сеню и смотрел им вслед…

Возле места аварии уже стояли машины, толпились люди. Работники ГИБДД даже не пытались разогнать зевак — ходили по дороге, будто не знали, что делать.

Вячеслав припарковался, и они пулей выскочили из машины.

Пробегая мимо стоящего поперек дороге грузовика и останков легкового автомобиля, Лиза поняла — Вика не виновата в аварии. Лиза не имела прав, но в очевидных вещах разбиралась. Машина Виктории врезалась в бок грузовика, который выезжал с проселочной дороги на главную — шоссе. Это он должен был пропустить машину Вики! Уступить ей!

«Она не виновата… не виновата», — повторяла про себя Лиза, будто этот факт мог кому-нибудь помочь.

Вячеслав оттолкнул двух мужиков, преграждавших путь, и Лиза увидела ее.

Виктория лежала на асфальте, на животе, в неестественной позе, подогнув под себя одну руку. Лиза бросилась к ней:

— Вика! Викочка…

Вячеслав упал на колени, обхватил голову руками, вцепившись в волосы. Протяжный стон, похожий на утробный вой, донесся до Лизы.

Она хотела перевернуть Вику, посмотреть ей в лицо, но чья-то рука с силой дернула ее за плечо:

— Не трогайте! Она еще жива.

Лиза обернулась. Пожилой пузатый гаишник стоял за ее спиной.

— Жива! — воскликнула Лиза и, выдернув из цепких рук гаишника плечо, склонилась над Викой, обхватив ладошками ее голову. — Надо что-то делать! Слава! Она жива!

Гаишник попытался оттащить Лизу.

— Не трогайте! Ее нельзя трогать! Скорая едет.

— Она жива, — услышала Лиза голос Вячеслава. — Жива…

Эти слова будто вернули к жизни его самого. Вячеслав поднялся, обошел распластанное тело Вики, сел на то место, куда было обращено ее лицо. Убрал с ее щеки окровавленную прядь.

— Что случилось? — спросил он гаишника.

— Кто она вам? — сначала поинтересовался тот.

Вячеслав замялся, вместо него ответила Лиза:

— Она моя сестра. Близняшка. А он — мой муж.

Гаишник подошел к Вячеславу, присел рядом с ним, разглядывая лицо Виктории, сравнил его с лицом Лизы.

— Понятно, — проговорил он, а затем ответил на вопрос Вячеслава: — После столкновения ее выбросило через лобовое стекло. ЗИЛ не уступил дорогу, выехал на главную. Ваша сестра превысила скорость, потому удар оказался такой силы…

— Она любит гонять, — произнесла Лиза, вспомнив слова Глена, сказанные еще в Москве, что аварии с участием Виктории — уже классика жанра. Вот она — классика…

Виктория застонала. Попыталась пошевелиться. Лиза вскрикнула и чуть отодвинула Вячеслава, чтобы самой лечь на асфальт, лицом к лицу с Викторией. При этом она положила руку на спину Виктории, призывая:

— Вика, не шевелись, тебе нельзя двигаться… Скорая едет.

— Лиза, — еле слышно, почти одними губами произнесла Виктория и закашлялась. Капельки крови вылетели из ее рта и упали на лицо Лизы.

Лиза не пошевелилась, не смахнула их. Две девушки, похожие друг на друга как две капли воды, лежали на асфальте, почти в одинаковых позах, лицом к лицу.

Вячеслав приблизил свое лицо к их лицам, боясь пропустить хоть слово, и гладил Вику по плечу:

— Все будет хорошо, — говорил он. — Потерпи немного…

— Лиза! — слабым голосом позвала Виктория. — Обещай…

— Что? Вика, что?

— Обещай, что проживешь эту жизнь за нас обоих… за себя… за меня… за нас…

— Вика, ты сама проживешь! Что ты такое говоришь!

— Нет, — хрипло прошептала Виктория. — Обещай… прошу… долгую жизнь! Чтобы хватило на двоих… обещай…

Слезы брызнули из глаз Лизы. Несмотря на запрет трогать Вику, она обняла ее, прижалась своим лбом к ее лбу и прошептала в ответ:

— Я обещаю!

— И сына…

— Я обещаю!

— За нас двоих, — проговорила Виктория, шумно втянула в себя воздух, вытянулась и замолчала.

— Нет! — закричала Лиза, прижимая голову Виктории к себе. — Нет!!!

Гаишник трогал шею Викторию, нащупывая сонную артерию. Замер, прислушиваясь.

— Пульс еще есть…

Издалека донеслась сирена скорой помощи. Лиза и Вячеслав одновременно поднялись, обернулись и… Лиза встретилась взглядом с Ангелиной Васильевной.

Тетушка с Борисом Львовичем стояли за ее спиной. Как давно они там находились, и слышали ли они последние слова Виктории, Лиза не знала. Да и какая разница? Плевать.

— Я ничего не стану объяснять, — твердо сказала Лиза.

Вячеслав встал между девушками и Ангелиной Васильевной.

— Я все объясню, — сказал он.

Меж тем, звуки сирены приближались…

Пока шла операция, Вячеслав в сером гулком коридоре больницы признался Ангелине Васильевне во всем.

Лиза не стала слушать. Она взяла у Вячеслава пачку сигарет и ушла на крыльцо. Вскоре к ней присоединился Борис Львович.

— Они закончили? — спросила его Лиза.

— Еще нет, — ответил доктор.

— Я про…

— Я понял. Они еще разговаривают.

— А вы зачем здесь?

— Того, что я услышал, мне уже достаточно.

— Понятно, — проговорила Лиза, хотя ей ни черта не было понятно. Собственно, ей это тоже было все ровно. Плевать. Она думала о Виктории, которую в этот момент резали на операционном столе, а все остальное? Какая разница. Плевать.

Борис Львович попросил у Лизы сигарету, подкурил, закашлялся, и только после того, как сигарета истлела до середины, произнес:

— Вы сильная женщина, — Лиза усмехнулась. Борис Львович продолжил: — Сильная… Знаете, там, в коридоре, я подумал, что вот она какая — ирония судьбы. Она все расставляет по своим местам. Я подумал, что это вас следовало назвать Викторией — победительницей. А нашу Вику, девочку, — бедной Лизой. Она только хотела казаться сильной, но…

— Она сильная, — возразила Лиза. — Очень сильная! Просто… она хотела, чтобы ее любили. По-настоящему любили. Когда я узнала про Сенечку, то подумала: «Как Вика могла оставить своего ребенка?». Потом до меня дошло — она сделала это из-за страха. Страха перед тетушкой. Страха перед тем, что она не сможет стать хорошей матерью. Вика и тетушка одинаковые.