— Слава, вы таки успокойтесь! Это не гестапо! Ничего…

— Нет! Я им устрою! — продолжал возмущаться Вячеслав.

Зазвонил телефон. Вячеслав пальцем показал доктору — молчать, будто слова Бориса Львовича могли помешать ему.

— Слушаю, Константин Петрович! — ответил на звонок Вячеслав. — Вы уже в Питере? Когда будете здесь? Хорошо! Ждем!

— Адвокат? — поинтересовался Борис Львович.

Вячеслав кивнул:

— Он уже в Питере, скоро приедет…

Вячеслав сжимал в руке и телефон, и его вдруг озарила мысль — Виктория, настоящая Виктория, ничего не знает! Ее нужно предупредить. Ведь это ее имя сейчас обвиняют в краже по другую сторону кирпичной стены. Вячеслав извинился перед Борисом Львовичем и отошел за угол здания, набрал номер Виктории.

Когда раздался звонок Вячеслава, Виктория сидела на скамейке в сквере недалеко от гостиницы и обдумывала свой недавний поступок. Лицо Вильгельма, его прощальный взгляд стояли перед ее мысленным взором…

Около восьми утра ее разбудил звонок. Виктория не сразу поняла, что звонит внутренний телефон гостиницы. Портье сообщил, что к Виктории пришел посетитель.

— Кто? — спросонья Виктории показалось, что она ослышалась. — Вильгельм фон Анхальт?

— Да, фройлен Громова, Вильгельм фон Анхальт. Он желает подняться к вам.

— Пропустите, — попросила Виктория, а сама подскочила с кровати, чтобы успеть до прихода Вильгельма хоть маленько привести себя в порядок.

Она успела ополоснуть лицо холодной водой и надеть халат перед тем, как он постучал в дверь.

Виктория открыла:

— Входи, — с улыбкой пригласила она Вильгельма.

Тот сделал шаг вперед, поцеловал Викторию в щеку и лишь потом прошел в комнату.

— Прости, что так рано…

— Что случилось? — встревожилась Виктория. Они договаривались встретиться только во второй половине дня.

Вильгельм сел в кресло и протянул к Виктории руки, приглашая ее сесть к себе на колени. Виктория улыбнулась, подошла, поцеловала Вильгельма в губы, но села в кресло напротив.

— Что случилось? — повторила она свой вопрос.

— Я не спал всю ночь, — признался Вильгельм. — Все время думал о твоих словах. О том признании, что ты собираешься сделать. Не знаю, как объяснить… какое-то предчувствие… плохое предчувствие… Я не выдержал и пришел. Я люблю тебя! Очень люблю! И боюсь. Хотя еще не знаю чего…

Он замолчал, и молчание длилось долго. Он ждал. Виктория думала.

Внезапно, необъяснимо почему, она не смогла произнести заготовленные еще с ночи фразы, рассказать сказку о жизни под псевдонимом. Ночью Виктория придумала историю, что нашла чужой паспорт (она собиралась показать Вильгельму свой старый недействительный Российский паспорт, о недействительности которого он, при желании, мог узнать, наняв детективов). Хотела сказать, что не любит свое имя — Лиза Карамзина, которое напоминает ей о детдомовском детстве, а потому обрадовалась чужому паспорту и стала жить под чужим именем. В этой истории было много нестыковок в деталях, однако ночью Виктория рассудила так, что Вильгельм, во-первых, вряд ли будет разбираться в этих нестыковках сразу, а во-вторых, она надеялась на помощь Славки, который обещал за некоторое время уладить шероховатости с документами в России. Все это Виктория собиралась поведать Вильгельму, но, глядя в его голубые, чистые как бескрайнее небо над головой, глаза, — не смогла.

Она не смогла солгать мужчине, которого по-настоящему любила. Не смогла предать его. Не смогла.

— Я собиралась тебе солгать, — сказала Виктория и достала из пачки сигарету. Закурила. Вильгельм откинулся на спинку кресла, но не отвел взгляд. Виктория продолжила: — Я хотела тебя обмануть, но я не могу… Не могу сделать этого. Потому что… Потому что люблю! Я люблю тебя! И я расскажу правду…

Она рассказала все: о своем детстве, о брошенном сыне, о жизни потом. Рассказала о случайной встрече с Лизой в Москве и о том, что из этого вышло. Закончила Виктория словами:

— Я недостойна тебя. Я — зло. Уходи…

— Виктория, — начал Вильгельм, но Виктория не дала ему закончить.

— Я — Лиза! Со вчерашнего дня меня зовут — Лиза! Елизавета Карамзина! Знаешь, ирония судьбы, мы будто две половины одного целого. Только я — темная половина, а она — светлая. Сейчас там, в России, она исправляет мои ошибки. А я здесь. Начинаю жизнь с чистого листа, с чистым именем. Уходи, Вильгельм… Уходи! Баронесса фон Анхальт должна быть достойна твоей любви! И это не я…

Вильгельм будто собирался что-то сказать, но под пристальным взглядом Виктории не осмелился. Он встал и молча направился к двери. И только на пороге оглянулся. Сердце Виктории замерло — столько боли и отчаяния отразилось на лице Вильгельма!

Виктория сняла с пальца обручальное кольцо и отдала его Вильгельму.

— Уходи…

И он ушел.

Виктория прислушивалась к себе, ее разум хотел рыдать, биться в истерике от осознания того, что она собственными руками оттолкнула счастье, но сердце… Сколько лет на том, месте, где располагается сердце, Виктория чувствовала только боль, но вот теперь она слышит его стук, чувствует, когда оно замирает, и ее ожившее сердце говорило: «Ты поступила правильно!». И не было слез.

После ухода Вильгельма Виктория оделась и вышла из давящей стенами гостиницы на улицу, добрела до уютного сквера недалеко от гостиницы, и села на скамейку. Там и застал ее звонок Вячеслава.

— Слушаю, — отозвалась Виктория.

— Вика! Лизу задержали! Ее обвиняют в краже! — прокричал Вячеслав и, предупредив вопросы Виктории, начал рассказывать о ночных событиях. Закончил он словами: — Чертова нянька! Она видела, что я пришел к Лизе после полуночи, и у меня не вышло обеспечить ей алиби!

Виктория с трудом разбирала слишком эмоциональный рассказ Вячеслава, но главное уловить смогла.

— Когда случилась кража? — спросила она, встала и принялась ходить вдоль скамьи взад-вперед. — Повтори время.

— В 23 часа 40 минут открыли хранилище, а без нескольких минут час закрыли вновь.

Без лишних слов Виктория отключилась, и открыла на дисплее просмотр последних звонков. Потом перезвонила Вячеславу.

— Славка! Есть алиби! У Лизы есть алиби! Мы с ней, не прерываясь, разговаривали с половины одиннадцатого до часу! У меня на телефоне это есть в исходящих звонках! Менты могут запросить распечатку звонков, и оператор подтвердит! Лиза не могла в это время быть в хранилище! Вряд ли там, в подвале, есть связь! Ты меня слышишь? Я все подтвержу! — Вячеслав молчал. Виктория забеспокоилась: — Славка, ты там? Все нормально?

Вячеслав ответил:

— Если об этом заявить, то придется рассказать и все остальное, что Лиза — это Лиза, а ты — это ты. Ведь симки зарегистрированы на ваши настоящие имена.