– Ладно, – пообещала она. – Ты меня проводишь?

– Сама дойдешь, – грубовато усмехнулся незнакомец, которого я уже ненавидел, – незачем мне ноги бить.

– А если на меня нападут? – Девушка явно кокетничала, но мужчина не был расположен к нежностям.

– Если нападут, приплати за смелость.

Вот как, зло ухмыльнулся я, значит, девица ничуть не лучше дружка. Как мило. Тогда у меня больше нет никакого повода ее жалеть.

Подождав, пока она отойдет подальше, я протянул к направившемуся в таверну негодяю воздушную петлю, захватил его за горло и подтащил к себе. У меня пока не было четкого плана, что именно я с ним сделаю, все будет зависеть от его признаний.

Отвод глаз и подчинение четвертой ступени я бросил одновременно, затем снял петлю и тут же понял, что поторопился. Мои заклинания, рассчитанные на обычного человека, каким подлец казался, если судить по ауре, натолкнулись на мощные щиты, вступили с ними в противодействие и начали затухать. Я подобрался и спешно кастовал более мощное подчинение и ошеломление. Судя по тому, как полузадохнувшийся противник шарит по груди, там у него висят не простые защитные амулеты, а заряженные боевыми заклинаниями артефакты. И если ему удастся их активировать, о том, чтобы разобраться с этим делом потихоньку, можно будет забыть.

Боевые заклинания редко обходятся без шума. То окно заденешь, то крышу, то стену снесешь… Нет, нужно его остановить любым способом.

Но злоумышленника, как оказалось, вовсе не пугал шум. И всего через несколько мгновений я точно знал почему. Два заклинания снова столкнулись в противоборстве, сгорая и выбрасывая излишек заключенной в них магии, и в этом, видимом только одаренным голубоватом свечении, с ауры незнакомца постепенно сползло искажающее заклинание. И одновременно с этим он начал окутываться знакомым коконом звериного облика.

– Великая пентаграмма, – свирепея, рыкнул я, кастуя так любимую мной в последние дни молнию, – что-то многовато в этой области оборотней!

Сигналка сработала всего через мгновение после того, как он упал, и я отступил на несколько шагов, чтобы держать в виду и поверженного врага, и несущегося ему на помощь оборотня.

– Маглор Иридос? – Еще не услышав этот шепот, я уже осознал, что ошибся – этот оборотень бежал на помощь не к нему, а ко мне.

– Что ты здесь делаешь? – холодно спросил я Агана.

– Ках послал, – честно признался он, – чтобы помог.

– Женщину видел? – не стал я читать ему бесполезной лекции. Все равно оборотень уже тут, и думать о том, что с ним делать, я буду позднее.

– Да.

– Задержи, но учти: она тоже оборотень. И умеет драться. Я тебя догоню.

Выдавая это указание, я уже тянулся к противнику поисковичком, чтобы убедиться – больше ему не удастся поймать в сети лжи ни одной провинциальной дурочки.

Зря сомневался, молния не подвела. Я окружил себя и его непроницаемым пологом, зажег светлячок и, брезгуя прикасаться к негодяю руками, выгреб воздушной рукой все, что было в его карманах. Заодно снял амулеты и оружие.

Рассовал по сразу ощутимо потяжелевшим собственным карманам и тяжко вздохнул: похоже, я падаю все ниже и ниже. Теперь я не только убийца, но и мародер. Но и оставить все это было бы неправильно и даже глупо.

Начертив над телом знак полного развеивания, я повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Больше мне здесь делать нечего.

Агана и камеристку я нашел в небольшом тупичке возле запертых на ночь ворот. Парень догадался закрыться коконом, но захватить оборотницу в плен не сумел, хотя не давал ей ни превратиться в зверя, ни уйти.

– Ну что ты, глупенький, со мной воюешь. Давай договоримся по-хорошему, – нежно ворковала она, и даже на меня на миг накатило умиление, но тут же рассеялось, сожженное бдительными щитами.

– Со мной договорись по-хорошему! – В этот раз, поймав гадину воздушной петлей, я не отпустил ее, пока не кастовал полное подчинение третьей ступени и не проверил, что оно подействовало.

– Хорошо, господин, – безучастно произнесла Гара, в ее эмоциях больше не было ни зла, ни ненависти.

– Сейчас ты пойдешь к госпоже Эрнике и все ей расскажешь. И про управляющего, и про жениха, и про то, кто отравил ее лошадь. А потом пойдешь к дежурному офицеру тайной стражи и признаешься ему во всех прошлых преступлениях. И обо всех подельниках подробно расскажешь. Но про госпожу Эрнику поведаешь офицеру только в обед, до того времени про нее забудешь. А меня и этого оборотня ты уже забыла навсегда.

Она молча повернулась и уверенным шагом направилась к гостинице.

– А не сбежит? – сбросивший кокон Аган уже стоял рядом.

– Я прослежу, – вздохнул я. Хочется мне или нет, а приглядеть за спутницами придется, мало ли на что окажется способна госпожа Эрника, узнав такие новости. – Идем со мной, по дороге расскажешь, почему тут столько оборотней. Возле столицы мне за полтора года только один встретился.

Он беспрекословно потопал следом, подробно объясняя, что сюда и дальше на юг оборотни и волки приходят на зиму. Слишком морозные зимы в тех местах, где расположена столица, и крепки стены у крестьянских хлевов, потому прокормиться зимой намного труднее. А в этих местах постоянно живут всего три стаи. Но эти оборотни были из чужой, они приходят откуда-то с запада.

Я вполуха слушал его объяснения, а думал обо всем происшедшем с нашей спутницей, и все яснее понимал, что уже привык считать ее своей подопечной и просто не смогу сейчас бросить на нее невозмутимость, а утром ускакать, оставив девицу с каретой и единственной лошадью.

Великая пентаграмма! Это что же такое со мной происходит? Я никогда раньше не имел такой дурной привычки прикипать душой к своим клиентам. Выполнял контракт, получал гонорар – и выбрасывал случайных знакомых из памяти. А теперь волнуюсь за всех – за почти незнакомую старую деву, за воспитанницу, постоянно пытающуюся влезать во все мои дела и высказывать свое мнение. И, разумеется, за Ганика, который упрямо укладывался спать на тюфяке, когда я уходил из гостиницы. И вот об этом оборотне тоже думаю как о подопечном, и мне даже немного стыдно, что я не предугадал упрямства своего помощника и не понял, что он все равно пошлет за мной наблюдателя. Но ведь одному трудно уследить за маглором, да и помощи маловато. Я бы послал не меньше чем парочку…

Святая пентаграмма! С чего я взял, что Кахорис глупее меня и послал только одного?

– Сколько вас?!

– Чего? – вытаращил глаза Аган, которого я перебил на полуслове.

– Сколько оборотней прислал Ках, чтобы следить за мной? Только правду, все равно тебе меня не обмануть!

– Вдвоем мы, – засопел он совсем как Ганик, пойманный за уничтожением припасов из буфета, – я и Март. А как ты узнал?

– Не важно. Где он?

– Спит. Позвать?