– Хэ, – хмыкнул блондин, – может, тогда сейчас удерёшь, а?

– Сейчас зима. Я бы мог пойти в лес, но зимой там нечего есть. А до других городов путь не близкий. Зима в самом разгаре. Я замёрзну насмерть.

– А весной возьмёшь и передумаешь, – не унимался кудрявый вор.

– Не передумаю, – тихо ответил Джек.

– Тогда давай заключим мир, – Скандер протянул оборотню руку, а второй утёр слёзы и нос, – до весны.

Джек посмотрел на руку, потом на мальчика, и нехотя пожал человеческую ладонь, кивнув косматой головой. Он посмотрел в глаза сообщника и вновь вспомнил стол, усеянный сладостями и проклятого лотерона. Отчего-то карие очи Скандера не ассоциировались у него с глазами благородных оленей, только с приторной сладостью и гадостью.

– Надо выбираться из этого дурацкого лабиринта, – предложил вор.

– Да.

– Ой, камнем в глаз! Надо дверь открыть, а то мало ли кто догадается, что мы тут ходили и проходы меняли. Поможешь? – попросил Скандер.

– Угу, – согласился оборотень.

– Тут чтобы открыть такой сложный механизм. Так встань вот здесь, – он указал мальчику место, и положил его ладонь на рычаг в каменной стене, замаскированный под булыжник, – положи руку здесь. Надо нажать два рычага одновременно. Так, сейчас, я второй рычаг найду. – Скандер отошёл от Джека к противоположной стене, и стал ощупывать её в поисках рычага. – Ага! Нашёл. Так теперь главное одновременно.

– И кто тебе всё это показал? – полюбопытствовал Джек, с интересом наблюдая за мальчиком.

– Один хороший человек. Не бесплатно, правда, ну ничего. Оно того стоило. Так давай, одновременно! Жми! – Скандер повернул свой рычаг, а Джек нажал свой.

Внезапно оборотень почувствовал, как земля ушла у него из-под ног, и он стал опускаться вниз. Время замедлилось для оборотня, он медленно опустил голову, чтобы посмотреть вниз, руки же наоборот поднимались вверх, чтобы найти какой-то выступ и зацепиться. Внизу он не увидел ничего, только чёрная дыра зияла под ногами. На предателя, Джек не успел посмотреть, он начал свой полёт в глубины лабиринта.

Скандер в это время ехидно улыбался, а потом крикнул в туннель, падающему конкуренту:

– До весны ждать слишком долго.

Он меня подставил, пронеслось в голове оборотня, и он канул в открывшуюся дыру. Время резко вернуло свой обычный бег, и Джек больно ударился головой о стенку туннеля, потом ещё об одну и ещё. Плохо разбирая, где низ, а где верх, всё ещё расставляя руки, в попытке что-нибудь ухватить, оборотень летел в пропасть. Казалось туннель бесконечный, мальчик всё падал и падал, когда вдруг выставленная рука больно ударилась о камень. От удара искры полетели из глаз оборотня, он сгруппировался в воздухе, и весь сжался, подобрав под себя ноги и руки.

Удар о землю пришёлся откуда-то сверху, по крайней мере, Джек думал, что в той стороне верх. Распластавшись, он ещё помнил кислый запах затхлости, сырости и земли, пока его не окутала тьма.

Спустя некоторые время, мальчик медленно пришёл в себя. Вокруг стояла кромешная тьма и глухая тишина. После полученных в полёте ударов головой, оборотень не мог сфокусировать волчье зрение. Ощупав себя на предмет ранений, Джек понял, что сломал руку, когда больно ударился ей о выступ в стене туннеля. За несколько часов проведённых без сознания, кость срослась, к сожалению, неправильно. Он ещё раз ощупал руку, та ныла и отдавалась тупой болью. Джек закусил губу, он понимал, что не сможет сломать свою руку и вправить её. Будь здесь Николас, он бы помог, сделал бы всё в лучшем виде, но сам мальчик не был обучен медицине и науке костоправов.

Что же делать? Моя рука сломана,… она ужасно выглядит,… моя рука. Моя рука. Моя рука. Он сидел в кромешной тьме, сжимал кривую руку и раскачивался взад-вперёд. Оборотень не знал благодарить волчью регенерацию или проклинать. Если бы не она, рука бы раскалывалась болью, а сейчас она просто кривая и немного ноет.

Нужно искать выход из лабиринта. Потом, он придумает куда идти, главное найти выход. Но тут в животе предательски заурчало. Как в лабиринте найти еду?

Киндер говорил что-то о бродячих кошках. Скорее всего, и крысы здесь водятся. Чёрт! Есть такую гадость. Нужно найти выход из лабиринта как можно скорее. Но что делать потом? Возвращаться в гильдию? Но ведь я хотел сбежать и вот я сбежал. Мысли мальчика путались, он не знал, что делать. Что сделать сейчас? Искать выход? Что делать, когда он найдёт выход?

Нельзя просто сидеть. Нужно идти. Нужно что-то делать. Нельзя просто стоять на месте. Движение – жизнь, вновь вспомнились слова дяди.

Поднявшись на ещё трясущиеся после падения ноги, Джек побрёл вперёд. Он наполовину обратился, потому что не смог в человеческом теле переключиться на ночное зрение. Нос слегка вытянулся, лицо покрылось шерстью, на голове, реагируя на каждый шорох, двигались волчьи уши, сзади помогал удерживать равновесие хвост, ногти больше походили на когти зверя, клыки увеличились, а зелёные глаза стали волчьими.

Теперь в этом лабиринте и, правда, водятся оборотни, подумал мальчик и засмеялся своим же мыслям.

Он помнил, чему его учили в гильдии воров: из любого лабиринта можно найти выход, если идти вдоль одной стены. Так Джек и поступил, пошёл вдоль левой стены, так как правая рука ныла, он старался беспокоить её реже. Оборотень не имел представления, насколько огромен лабиринт, и сколько часов или дней придётся идти вдоль одной стены, чтобы найти выход.

С абсолютно пустой головой, уставший, голодный оборотень брёл вперёд. Иногда ему казалось, что он наматывал круги, что поворотов в одну сторону гораздо больше десяти, тогда он считал повороты и ниши.

Спустя некоторое время, он поймал себе крысу, отвыкнув за две зимы от сырой дичи, Джек едва не подавился шерстью. Развести огонь он не мог, в карманах не было огнива, не было спичек, только салфетка, расчёска и отмычки Николаса, с которыми он не расставался. Жуя крысиный мех, мальчик морщился и плевался, какую гадость вынужден он есть, но побеждал брезгливость. Крысиная кровь напоила оборотня, но недостаточно, мех хотелось запить водой.

После своей трапезы Реми несколько дней – по его ощущениям – мучился спазмами в животе, его бросало то в жар, то в холод, на лбу выступала испарина. Мальчика тошнило, он испражнялся каждые несколько минут. Силы покидали его быстрее, чем если бы он остался голодным. Чем болела та крыса, что она ела, оборотень не знал, он готовился к смерти, но вскоре боль отступила, на смену ей пришла дикая жажда.

Лабиринт, выдолбленный внутри горы, был наполнен сталактитами и сталагмитами. Джеку повезло, что с верхних камней частенько просачивались капли воды, позволяющие утолить жажду. Влага имела стойкий запах железа, а на вкус была омерзительной, но мальчик жадно глотал капли, утоляя жажду.

Блуждая по коридорам и разветвлениям, оборотень ощущал, что прошло сколько-то часов. Возможно, день закончился, а возможно, ещё нет – Джек не знал наверняка. На нижние этажи лабиринта не просачивался ни один лучик солнца, по которому мальчик смог бы определить время суток. Даже о времени года судить было сложно. Под землёй стояла прохлада, но не зимний холод. Спёртый воздух иногда разбавлял порыв ветра, взявшийся без причины в этих бесконечно длинных тоннелях. В некоторых коридорах, казалось бы, тупиковых, гуляли тёплые или холодные сквозняки.