— Порядок, значит, наводили, — подытожил кентавр. — Это хорошо. Кто у нас на облучке сидеть будет, за кучера?

— Я думаю, этим стоит заняться Альбериху и мальчику, забыл имя, простите, — сказал Гальванюс. — Альберих умеет управляться с лошадьми, ну а молодости лишний опыт и знания никогда не повредят.

— Этого мальчика зовут Рету, — сообщил кентавр. — А де… а светлую принцессу — Лидриэль.

— Очень приятно, — закружился по поляне в сложных поклонах, сопровождаемых прыжками, Гальванюс. — Теперь все светские формальности соблюдены.

Лидриэль встала с раскладного креслица и подошла к карете.

Кентавр распахнул перед ней дверцу.

— В такой и королеве не стыдно ездить, — гордо сказал он. — Еле уговорил отдать.

— Дорого взяли? — подошел поближе и Рету.

— Вполне по стоимости, — махнул рукой кентавр. — Не в Кастре со мной торговаться надо. Карета вместительная и крепкая. И лошади упряжные хорошие. А еще я тройку арбалетов к ней прикупил.

— Вот это да! — присвистнул Рету. — Нам повезло.

— Да все старый долг отдать не могу, — ухмыльнулся кентавр. — Вот и стараюсь.

Альберих тоже осматривал карету. И первым делом заполз ей под днище. Потом придирчиво ощупал каждое колесо. Проверил место кучера. Прихмыкнул.

Сказал:

— Здесь, конечно, можно вещи прикрепить на задке, как полагается, но, думаю, мы их укроем внутри кареты. Незачем им светиться у всех на виду.

— Разумно, — одобрил Гальванюс. — Когда мы сможем выехать?

— Заночевать сегодня можно в городке, а оттуда уже ранним утром двинуться трактом, ведущим в Империю, — посоветовал кентавр. — В ничейных землях, когда солнце заходит, разумнее сидеть под крышей. В Кастре лучший постоялый двор «Буйный кентавр». Там хорошо.

В городок въехали, когда стемнело.

Все получилось просто и обыденно — Файнос убедился, что низенький подручный королевы Мародеров Альберих умеет управлять лошадьми, распрощался с Рету и Лидриэль и отправился нагонять свое племя. Трое молодых кентавров, потрясая копьями, мчались за ним след в след.

Было и грустно, и в то же время до странности легко. Рету решил, что не прощаться — лучше, чем прощаться. В прощании есть какая-то обреченность, а так остается ощущение, что Файнос просто ненадолго уехал, на охоту или еще куда. И обязательно вернется — с новым луком, с новыми рассказами, с добычей.

Лидриэль после отъезда кентавра нахохлилась, как воробей. Она до последнего надеялась, что Файнос сможет их сопровождать. Если раньше путешествие было захватывающим, то теперь оно превратилось в пугающее. Лидриэль чувствовала себя веточкой, которая попала в бурную горную реку и теперь ее несет неизвестно куда, неизвестно зачем.

Она даже слегка всплакнула, забравшись в карету, но потом вытерла слезы и решила, что домой все равно не вернется, все сокровища при ней, и будь что будет.

К этому времени поляна была уже пуста, Альберих показал Рету, как управляться с арбалетом, ежели что, и все были готовы к тому, чтобы вступить на новую дорогу.

Они еле успели до закрытия городских ворот. По темным улицам карета поехала к постоялому двору. Рету пока ничего не требовалось делать: он сидел на козлах рядом с Альберихом и держал дремлющую в мешке жабку на коленях. Было темно, темнее, чем обычно: грозовые тучи накрыли Кентаврийские равнины и городок на их краю.

В это время Дикая Охота из преисподней была на полпути к перевалу.

А Кастр жил обычной вечерней жизнью. Большая часть жителей укрылась по домам, за крепкими ставнями, за прочными засовами. Оживление было лишь около питейных заведений, желтый свет лился из раскрытых дверей, гомонили около них завсегдатаи всех рас и оттенков кожи.

Лидриэль из кареты смотрела на все это, широко раскрыв глаза такого она никогда еще не видела. Все было в диковинку, и мощеные улицы, и каменные дома, запахи и звуки незнакомого места

Альберих уверенно правил к указанному постоялому двору.

«Буйный кентавр» был окружен крепкой оградой. Внутри хватало места зданиям для людей и для кентавров, конюшням, сенным сараям и прочим хозяйственным помещениям.

Карета въехала во внутренний двор, освещаемый светильниками на треногах. Благородной эльфийской принцессе, родственнице самых знатных семейств Империи, было невместно останавливаться где-то у ворот и брести пешком через весь двор к главному крыльцу «Буйного кентавра». Поэтому Альберих лихо направил карету прямо к дверям гостиницы.

Встретить прибывших на крыльцо вышел сам хозяин заведения.

Но они оказались не единственными гостями. В это же время в ворота втянулась вереница повозок, на которой вразнобой орали песни не то очень грязные люди, не то очень чистые орки. Впрочем, по спокойному виду хозяина стало понятно: это в любом случае «свои».

Лидриэль вышла, поднялась на крыльцо и поздоровалась с владельцем «Буйного кентавра». Гальванюс замешкался в карете, и солнечная танцовщица, поджидая его, осталась на крыльце. Хозяин развлекал ее светской беседой.

— Как отрадно видеть в наши смутные времена отважных дам, не боящихся путешествий, — разливался он соловьем

Лидриэль оглядывала двор. Повозки перекрыли выезд из «Буйного кентавра». В свете костров, что горели в чашах на треножниках, было видно, как с телег сгружают лопаты, заступы и прочие инструменты. Большая часть приезжих, видимо, оказалась местным людом — потому что они без долгих слов исчезли за воротами, торопясь попасть под родную крышу до грозы.

— Надежные… э-э-э… люди рекомендовали нам ваше заведение как исключительно образцовое, — улыбнулась мило солнечная танцовщица хозяину. — Я смогу получить горячую ванну?

— Разумеется, миледи, — расплылся хозяин. — И за свежесть постельного белья я тоже головой ручаюсь! «Буйный кентавр» — это вам не забегаловка какая-нибудь, всякий уважающий себя странник останавливается только у меня.

К крыльцу от повозок шел человек. Видимо, главный среди прибывших. Волосы его были серебряного цвета, белый шарф выбивался из-под бляхи на горле.

Человек взошел на крыльцо, любопытная Лидриэль рассмотрела его антрацитовый плащ, фиолетовый камзол, расшитый черной тесьмой, кожаные переплетенные полосы наплечников, украшенные воронеными заклепками.

— Милорд Гардарус! — склонился хозяин. — Что случилось? Вы же хотели задержаться у разрушенного храма значительно дольше.

Человек с белым шарфом глухо сказал:

— Теперь незачем. Я свернул экспедицию. Нас обокрали.

Вежливо, но равнодушно поклонился Лидриэль и вошел вовнутрь.

Гальванюс из кареты не выходил. Лидриэль надоело ждать, и она спустилась вниз, распахнула дверцу. Высокий подручный королевы Мародеров сидел в самом темном углу и покидать карету не спешил.