Почти девять десятилетий спустя карта Бай Мейчу остается в центре конфликта вокруг Южно-Китайского моря.

После Второй мировой войны, в 1947 и 1948 гг., националистическое правительство, основываясь непосредственно на карте Бай Мейчу от 1936 г., опубликовало новую карту, согласно которой Китай контролировал архипелаг Спратли, Парасельские острова и всю южную часть Южно-Китайского моря вплоть до отмели Джеймс Шоал, расположенной у самого побережья современной Индонезии. Согласно официальному заявлению того времени, это разграничение последовало за решениями китайских «правительственных департаментов… перед антияпонской войной… Соответственно, оно должно оставаться неизменным»[146].

В то время Китай был охвачен ожесточеннейшей войной между националистами во главе с Чан Кайши и коммунистами Мао Цзэдуна. Мао победил. Под вечер 1 октября 1949 г., стоя на трибуне на Вратах небесного спокойствия в Пекине, он объявил об основании Китайской Народной Республики. «Мы, 475-миллионный народ Китая, встали с колен», – заявил он. Китай, сказал Мао, «никогда не будет страной, которую можно оскорблять и унижать». Что касается Чан Кайши, то он вместе со своими сторонниками-националистами бежал на Тайвань, куда последовали также те, кто спасался от наступления коммунистов. Китайская республика по-прежнему существует на Тайване, она процветает и является основным источником инвестиций в экономику материкового Китая, но постоянно опасается насильственного воссоединения с ним[147].

Что касается материкового Китая, то новое коммунистическое правительство приняло карту Бай Мейчу, очертив свои притязания на Южно-Китайское море – сначала с 11 пунктирами, затем с девятью, после чего добавило десятый, расположенный восточнее Тайваня, демонстрируя тем самым, что остров является неотъемлемой частью Китая. Несмотря на добавление десятой черточки, китайская карта (и видение истории) по-прежнему известна под названием «Карта девяти пунктиров». В 2013 г. один выдающийся китайский географ заявил, что карта Бай Мейчу «глубоко запечатлелась в сердцах и умах китайского народа». Сегодня, когда вы летите в Китай, откройте журнал, распространяемый в самолетах авиакомпании Air China, и увидите карту, на которой изображена линия из девяти пунктиров, напоминающая своими очертаниями длинный коровий язык, который далеко вдается в Южно-Китайское море, почти достигая побережья Малайзии.

Противоречия вокруг Южно-Китайского моря касаются островов и определения понятия территориальных вод. Их можно понять через призму трех основных конфликтов.

Во-первых, кто владеет крошечными клочками суши, виднеющимися из вод Южно-Китайского моря? Важность этого вопроса заключается в том, что юрисдикция над водами зависит от суверенитета над клочками суши. Этот самый вопрос суверенитета является главной проблемой в отношениях между Китаем и государствами Юго-Восточной Азии. Китайцы заявляют, что их притязания уходят корнями в историю. Китай сжато и точно изложил свой взгляд на суверенитет в документе от декабря 2014 г.: «Китай имеет неоспоримый суверенитет над островами Южного моря и прилегающими водами. Китайцы действовали в Южно-Китайском море более 2000 лет назад. Китай был первой страной, которая открыла, назвала, исследовала и эксплуатировала ресурсы Южно-Китайского моря и первая неизменно осуществляла суверенную власть над ними. В 30–40-х гг. Япония незаконно захватила часть островов Южно-Китайского моря в ходе ее агрессии против Китая. После окончания Второй мировой войны китайское правительство возобновило осуществление суверенитета над островами Южно-Китайского моря»[148].

Другие страны оспорили китайские притязания на суверенитет, утверждая, что в течение многих веков купцы из Юго-Восточной Азии и их арабские коллеги доминировали в торговле в регионе. К тому же другие страны и ученые-специалисты в области права уверенно говорят, что «исторические права» – это слишком расплывчатое и неоднозначное утверждение, чтобы считаться основой для провозглашения суверенитета. Вьетнам, Филиппины, Малайзия, Бруней и Тайвань – все они оспаривают различные претензии Китая и предъявляют собственные претензии на острова в Южно-Китайском море.

Ни один из спорных островов не представляет большой ценности. Совокупно они имеют площадь, не превышающую половину площади Центрального парка в Нью-Йорке. Ситуацию еще более запутывает то, что существуют разногласия относительно того, являются ли некоторые из клочков суши в море островами с точки зрения международного права или они представляют собой всего лишь «скалы, на которых не может находиться человеческое жилье или осуществляться хозяйственная жизнь». Также «искусственные острова, конструкции и сооружения не могут иметь статус островов», а поэтому не имеют законных прав на воды вокруг них. Но такие острова могут стать фактами[149].

Именно это и происходит в Южно-Китайском море, где Китай вычерпывает миллионы тонн скальных пород и песка – один американский адмирал назвал это «Великой песчаной стеной», – чтобы строить искусственные острова прямо на верхушках коралловых рифов. Пока государства обсуждают концепцию суверенитета, эти новые острова становятся «фактами на воде» – и военными базами, на которых строятся стоянки для военных кораблей, позиции ракетных батарей, а также взлетно-посадочные полосы, на которые смогут садиться китайские стратегические бомбардировщики, платформы для которых можно назвать непотопляемыми «стационарными авианосцами». Правда, и Малайзия, и Тайвань занимались строительными работами по физическому наращиванию участков территорий для обоснования и расширения претензий на прилегающие территории и акватории в Южно-Китайском море, но эти территории имеют ничтожно малую площадь. Работы просто несравнимы по скорости и масштабам с тем, как работал над своими проектами Китай – на сегодня они охватывают около 3200 акров спорных территорий и акваторий. Естественные и искусственные острова дадут Китаю возможность осуществлять непрерывное морское и воздушное патрулирование в Южно-Китайском море. Это, в свою очередь, позволит ему в определенный момент объявить регион опознавательной зоной ПВО, что неизбежно будет оспорено[150].