встречает теплый приглушенный свет и суета официанток. По крошечному пространству рассредоточилось множество посетителей, собравшись группами или сидя по одиночке. Доносится запах кофе и бекона, отчего у меня урчит в животе. Перед тем как мы отправились в наше маленькое путешествие, я была голодна, но совсем об этом забыла, а теперь голод с ревом возвращается ко мне. Оглядываясь по сторонам, я вижу тарелки, наполненные яйцами, блинчиками, вафлями с фруктовой начинкой, а когда я вдыхаю сладкий аромат кленового сиропа, мои глаза становятся, наверное, такими же большими, как эти тарелки.

– Пошли, – Вульф шагает по проходу, мимо низкой стойки для завтраков с одной стороны и кабинок с другой.

Несколько столиков у окон и большая часть барной стойки заполнены людьми, поэтому он выбирает одну из дальних кабинок и садится спиной к стене. Кабинка пуста, и у меня такое чувство, что он выбрал ее именно поэтому. Для изоляции – или приватности. Разные названия одного и того же пожелания.

Как только я сажусь за столик, почти сразу же появляется официантка.

– Какой приятный сюрприз, – обращается она к Вульфу.

Официантке, наверное, сорок с чем-то, у нее серебристые волосы, собранные в конский хвост, и маленькие морщинки в уголках глаз.

Женщина достает блокнот из кармана фартука.

– Как обычно?

Вульф улыбается, откинувшись на спинку сиденья и положив на него руку.

– Только для двоих.

Она записывает что-то в блокнот, подмигивает Вульфу и исчезает.

Я пристально смотрю на него и замечаю, что здесь он гораздо более расслаблен, но я не могу сказать, не притворяется ли он. Я чувствую себя напряженной, будто мои мышцы не могут разжаться. Я то и дело поворачиваюсь, прекрасно осознавая, что сижу спиной к двери, и осматриваюсь вокруг.

– Что ты заказал?

– Ты уверена, что ненавидишь сюрпризы?

– Зависит от обстоятельств, – медленно говорю я и поворачиваюсь к нему лицом. – Обычно мои сюрпризы ничем хорошим не заканчивались.

– Тогда, должно быть, это были неприятные сюрпризы.

Ну, в целом, да.

– Когда твоя подруга впервые взяла тебя с собой в «Олимп», это был сюрприз?

Я киваю.

– Ты, кажется, была не в восторге от того, что оказалась там, – усмехается он.

– И что, твое внимание привлек мой «не восторг» или маска, которую мне не следовало надевать?

Я все еще этого не понимаю.

Входная дверь со скрипом открывается, и я оглядываюсь на вошедшего в кафе пожилого шаркающего мужчину в низко надвинутой на лоб шляпе-котелке.

– Конечно, маска привлекла мое внимание, но твои действия его удержали, – вздыхает он. – Садись сюда.

– Зачем?

– Затем, что ты продолжаешь оглядываться назад, будто ожидаешь нападения, – он похлопывает по месту рядом с собой. – Здесь достаточно места для двоих.

Ха.

Я встаю и сажусь рядом с ним, а Вульф не убирает руку с задней стенки кабинки. Но это не самое худшее, особенно теперь, когда у меня есть представление о том, что происходит в кафе, и я хорошо вижу дверь.

Я облегченно выдыхаю.

– Лучше?

– Спасибо, я…

– Кора, ты не обязана ничего объяснять, – его взгляд снова встречается с моим.

– Я приемная дочь своих родителей.

Я просто должна была сказать это вслух. Вероятно, он не заслуживает того, чтобы знать это, но я хочу, чтобы он не думал обо мне плохо.

– Мои родители удочерили меня, когда мне было шесть. Я пробыла в системе меньше года, но в этой стипендии не говорилось, что дети должны оставаться в системе, пока не достигнут совершеннолетия.

– Черт, – он проводит рукой по лицу.

– Единственная вещь, которую я когда-либо пыталась украсть, – это маска, и это было потому, что… – Я поджимаю губы, и Вульф наклоняется ко мне.

– Закончи это предложение, ведь мы оба знаем, что это было не пари.

Потому что клеймо причиняет мне чертовскую боль, думаю я, но не говорю об этом вслух. К счастью, вовремя подоспела официантка.

Она появляется с кружками, наполненными кофе, и ставит их перед нами так же, как и стеклянную вазочку, полную пакетиков сахара, и металлический стаканчик для сливок.

– Еда скоро будет готова, – она постукивает по столу. – Вульф, ты не собираешься представить мне свою подругу?

– Нет, – фыркает он.

Она мгновение смотрит на него, а затем уходит.

– Она достаточно взрослая, чтобы быть твоей… – я смотрю на ее спину.

– Кузина, – смеется он. – Со стороны матери. Это моя безобидная родня.

Во мне разгорается любопытство.

– А есть и другая сторона?

– Да, – он наклоняется еще ближе, пока его губы не оказываются возле моего уха. – Мой отец – лидер Адских гончих, – напоминает он, и его рука, которая до этого лежала у меня на плечах, скользит вниз, и его ладонь сжимает мое предплечье.

– Какое у тебя было детство?

– Не из приятных.

Мы оставляем этот разговор на потом, потому что к нашему столику вновь подходит официантка. Мои глаза становятся все шире и шире по мере того, сколько тарелок она ставит на стол. Здесь есть омлет со шпинатом и помидорами, бекон, картофельные оладьи, небольшая стопка блинчиков с фруктами и кусочком сливочного масла…

Этой едой можно было бы накормить пятерых человек.

– Ты заказываешь это каждый раз, когда приходишь сюда?

Он смеется и протягивает мне набор столовых предметов.

– Да, но иногда я что-то смешиваю. Обычно мы приходим сюда только для того, чтобы справиться с похмельем. Клянусь, в этой еде есть что-то волшебное.

– Я тоже твоя головная боль?

Я что, дразню его?

Должно быть, что-то в моем мозгу замкнуло, потому что это не мое обычное поведение. Я могу дразнить Марли или шутить со своими родителями, отпускать ехидные комментарии в адрес Джанет, но я не дразню парней, которые в буквальном смысле выглядят как модели.

– Нет, я просто хотел побаловать тебя вкусной едой.

– Что-нибудь еще? – кузина Вульфа подходит к нам с еще большим количеством салфеток и бутылкой кленового сиропа.

– Спасибо, все и так отлично.

При виде еды у меня текут слюни, и мне не нужно подсказок, чтобы погрузиться в ее поглощение. Пока я ем, на несколько долгих минут в сознании становится пусто. Еда здесь вкусная – очень вкусная, но я успеваю съесть лишь половину, прежде чем у меня сводит желудок. Хорошо, что мне удалось попробовать все, что было на столе. Год назад, вероятно, у меня бы не возникло проблем с тем, чтобы съесть большую часть того, что заказал Вульф, но в последнее время я убивала свой желудок, стараясь есть как можно меньше, чтобы выжить на те крохи, которые у меня были.

Внезапно в моем горле образуется комок, а на глазах выступают