— Сколько бы они ни собрали, главное, тарханов сломить, остальные разбегутся. На них вся надежда у хазар, пока они в тылах будут отстаиваться, остальные в бой смело будут идти. Говорят, давным-давно четыре тысячи тарханов смогли разбить стотысячное исмальтянское войско.

— Брехня. Не бывает такого...

— Ждать будем али навстречу двигаться? — спросил ладожский воевода Конон.

— Поле искать, — ответил Святослав и, обернувшись к булгарскому воеводе Тахирю, спросил: — Ты знаешь сии места?

Князь развернул перед булгарином карту, составленную людьми, намеренно ходившими для этого в Хазарию.

— Верна ли?

Тахирь водил пальцем по Итиль-реке, шевелил губами.

— Верно, — булгарин ткнул перстом куда-то рядом с рекой, — вот здесь. Только поле поуже, с одной стороны река, с другой — ручей, озеро и места там болотистые.

— Хазары там число своё не смогут развернуть, — подхватил мысль Свенельд. Святослав кивнул, соглашаясь.

— Туда и пойдём...

Трава ближе к ручью была зеленее и сочнее. Земля чавкала под конским копытом. Мышастый жеребец под князем мотнул головой, отгоняя назойливых оводов, и стал взбираться на холм.

Солнце ещё не вошло в свою полную дневную силу, и жарко пока не было. Полотнище княжеского стяга лениво покачивалось на древке. Полукругом стоявшие на холме воеводы почтительно склонили головы перед князем, Святослав кивнул им здороваясь.

Хоть и невысок холм, но поле боя видать хорошо. Со стороны выстроенного войска слышался звяк оружия, оклики, разговоры, ржание лошадей и редкое пение гудков. Хазары видны тёмной полосой, но всё же можно было различить, что построены в своём обычном шахматном порядке.

На вражеской стороне прогудел рожок, один, второй и пришло в движение хазарское войско. Отделилась часть всадников и, рассыпавшись по полю, держась ближе к реке, поскакала в сторону русских полков, стремительно вырастая. Выстроенные впереди пешего «чела» стрелки начали бить из тяжёлых луков. Такой лук пять пудов натяжением, им трудно бить прицельно, но стрелять в густой строй издалека удобно. Всадники приближались и уже отходили русские стрелки, втягиваясь в строй, под защиту щитов. Хазары не вступили в ближний бой с «челом», передние выпустили каждый по стреле и завернули коней, за ними стреляли следующие и также отскакивали, а там уже подходила очередь тех, кто стрелял первым и, сделав круг, снова встал в строй. Стрелы ударяли в плотно сомкнутые щиты, проскакивая в доступные щели, доставали людей, слышались крики и стоны. Ратша Волк, прорычав что-то сквозь зубы, обернулся к князю:

— Может, отогнать?

Святослав помотал головой в литом золочёном шеломе. Хазары только того и ждут. Замысел их ясен: вынудить русские полки к напуску, там они отбиваются и резким ударом опрокидывают конные рати и, используя численное преимущество, добивают остальных. Настрелявшись, хазары откатились назад. Русский строй заволновался, выравнивая ряды. Выносили в сторону мёртвых и раненых, пока было время.

Не бывавших в битвах воинов всегда ставят в первый ряд. Страшен миг сближения с противником, и зелёный воин может не выдержать и побежать, показав врагу спину. Когда такой воин стоит впереди, то деваться ему уже некуда, и если он выживает, то становится опытным, бесстрашным бойцом. Святослав ставил небитых ратников в середине строя, назад не побегут, а передние мужеством своим подадут пример.

Конная лавина с хрустом и стальным скрежетом ударила в «чело». Строй прогнулся, как мнётся железный шелом под тяжёлым ударом булавы. Хазары вязли в строю, теряли свою ударную силу. Второй напуск тоже не смог развалить «чело». Иосиф бросил в обход опытных, сильных и яростных в бою аль-арсиев.

На этот раз Колот оказался в середине комонного полка и не слышал речи князя Святослава перед войском, только то, что передали по цепи:

— Други! Хазары вывели на нас всю свою силищу! Вы сильны и боги на нашей стороне! Одолеем врагов, и Хазария будет лежать у наших ног! Она ваша, всё золото, что принадлежит их купцам, их девы, что ждут вас в своих постелях! Сражайтесь и побеждайте!

Храпели кони, отмахиваясь хвостами от насекомых. Воины негромко переговаривались друг с дружкой, иногда слышались шутки и смех. Замолчали, когда навстречу аль-арсиям широким строем выехали печенеги. Сшиблись. Лязг, крики, ржание коней разносились по полю. Печенеги дрогнули, под звуки рогов начали отступать в сторону Всеславова комонного полка, отстреливаясь.

— Вперёд!

Нарастал конный бег, нарастал клич: «а-а-аа!». Русские неслись прямо на отступавших печенегов. Не доехав сотни саженей, печенеги разделились, разъехавшись в разные стороны двумя ручьями. Аль-арсии врубились в свежий русский конный строй.

Ножны от сабли били о левое бедро, над правым плечом торчал черен меча, перевязанного за спину. Всё произошло быстро, сначала он ехал и кричал вместе со всеми, а потом неожиданно перед глазами поднялась стена встретившихся с врагами кметей. Чудом заметив брошенную в него сулиду, Колот прикрыл голову щитом, на миг потеряв поле из виду, потому пропустил, когда около него оказался седоватый исмальтянин, близко, лицом к лицу, с выпученными глазами и отвёрстым в крике ртом. Колот быстро рубанул саблей, довернул кистью, почувствовал, что клинок, пройдя железное препятствие, врезался во что-то мягкое и под рукав брызнуло тёплым. Наддал острогами коню, врезался в крутящийся в молнийном блеске клубок, свирепо бросая удары в бешено вертящиеся вокруг просверки железа. Сшибались друг с другом кони, вертелись вокруг конские морды, перекошенные человеческие лица. Раненые и убитые падали в ратную кашу. Исмальтяне держались упорно, но шаг за шагом начинали уступать.

Пот заливал глаза, грудь тяжело ходила, бронь была порвана в двух местах, защитив тело от смертоносного железа. Колоту казалось, что бьются уже весь день и, сначала вроде показалось, но потом и впрямь дрогнули аль-арсии, показав русичам чешуйчатые спины. Затрубили рожки. Всеслав отводил своих, запрещая преследование. Сказывалась воинская выучка: все единым слитным телом поворотили коней, не ослушавшись воеводу.

Страшно хотелось пить. Колот хватился за бурак, висевший у седла, но он был разбит во время боя. Оглядевшись, увидел незнакомого воина, что, расстегнув бармицу и шлемный ремень, жадно хлебал тёплую от солнца воду.

— Друже, дай воды! — попросил Лапа хриплым голосом. Воин, утерев тыльной стороной руки усы, протянул ему бурак.

Сотники выравнивали ряды, отправляя заблудившихся воинов в свои десятки — время пока было. Готовились к новому напуску.

Хазары усилили натиск на правое крыло, стремясь прорваться, окружить, и, прижав к реке, истребить окружённую русскую рать. Всеслав повёл своих воинов во второй напуск, им на помощь летели северские полки, покачивая над головами сверкающими на солнце клинками. К Святославу подъезжали вестоноши от воевод и, получив указания, отъезжали. Лихо отбились на левом крыле, где хазар было поменьше и один из печенежских князей, опрокинув наступавших, преследовал их до самого вражьего стана, но там, уперевшись во вражеские пешие полки, завернул назад. Остальные печенежские нарочитые стояли здесь, рядом со Святославом. Князь обернулся к ним: