Он перенес тяжелую вазу с цветами на маленький журнальный столик у окна, туда же отправилась книга с вложенной в нее запиской и большие ножницы с заостренными краями. Арсений взвесил в руках два коричневых конверта и спросил у девушки:

– Тут есть сейф?

Ответа не получил. Девушка превратилась в немую статую. Арсений оглянулся. На телеэкране – лицо молодого мужчины с закрытыми глазами. По восковой заостренности носа сразу видно – труп. Очередная удача «сам-себе-корреспондента» с мобильником вместо сердца.

– В чем дело? – спросил он с усталым раздражением.

Девушка, не оборачиваясь, сделала нетерпеливый жест ладонью: тихо! Схватила пульт и увеличила громкость:

– …Кто может помочь в установлении личности погибшего, просим обращаться по телефону…

– Вот это да! – Девица обернулась к Арсению, приглашая разделить ликование. Его передернуло от этой эйфории. – Узнали?

– Я с этим трупом незнаком, – сухо ответил он. И велел: – Накрывайте на стол, я очень голоден.

Девушка спохватилась. Уменьшила звук до прежнего бормотания и вытащила из-под столика сложенную скатерть. Встряхнула плотной тканью. В воздухе пронесся нежный аромат кондиционера для белья.

Застучали тарелки, зазвенели столовые приборы, звякнули хрустальные фужеры. Девушка ловко расставляла приборы и блюда по столу, исподлобья поглядывая на Арсения. Его этот взгляд разозлил.

– Спасибо, достаточно, – сказал он.

Девушка поправила складку на скатерти и положила сверху счет. Арсений взглянул на столбик цифр и отправился за бумажником.

– Спасибо, – повторил он, присоединив пятьдесят рублей на чай.

Девушка взяла деньги, не считая. Новенькая, наверное. Схватила столик за прочную железную ручку и покатила его обратно. Арсений пошел следом, раздражаясь от едва слышного скрипа колес, который так мастерски описала Даша.

Выкатив столик на ковровую дорожку, ведущую к лифту, девушка обернулась к Арсению:

– Вы ей сами скажете… или как?

– Что скажу? – не понял Арсений. – Кому?

Девушка переступила с ноги на ногу. На ее лице застыло выражение радостного нетерпения, с которым человек бежит распространять сенсационную новость.

– Этой девушке из сорок четвертого номера. Она же с вами живет?

– Она живет не со мной, а у меня, – поправил Арсений, раздражаясь уже открыто. Девица оторопела. Как говорится, «почувствуйте разницу». Она не почувствовала.

– Это же ее парень! – Девица ликовала. – Ну, тот, убитый! Которого в озере отловили!

Арсений оторопел. Ему потребовалось несколько минут, чтобы осознать услышанное, и еще несколько минут, чтобы его переварить.

– Ее парень? В озере?

Девица хотела приступить к обстоятельному рассказу, но в ее кармане требовательно завибрировал мобильник.

– Ох, я задержалась, – спохватилась девица и потащила столик за собой, как санки. Подбежав к лифту, она крикнула: – Смотрите «Городские новости»!

Лихо втолкнула столик в кабинку для обслуживающего персонала и скрылась за непрозрачными дверями.

«Никогда не теряй времени даром».

Этот бабушкин лозунг Нора усвоила с детства. Он был актуален в любом возрасте, в любое время суток и не зависел от настроения. После сокрушительного утреннего поражения Нора вернулась в номер разъяренная. Села за туалетный столик в спальне, обложилась старыми газетами, которые прихватила со столика в прихожей, и занялась психотерапией.

«С-с-с-с…»

Узкая полоска бумаги спикировала на ковер возле круглого мягкого пуфика. Длинные пальцы с безукоризненным неярким маникюром снова взялись за край бумаги: «С-с-с…»

Взбалмошная восточная кровь требовала немедленной мести, холодное немецкое здравомыслие советовало: «подожди». Нора давно научилась уравновешивать качели внутри души с помощью старой ненужной бумаги. По горке из бумажных ленточек у ее ног можно было судить о градусе кипения чувств. Сегодня она запросто могла утонуть в бумажном море, так мощно распирало котел внутри.

«С-с-с-с…»

Еще одна узкая бумажная полоска, скользнув по воздуху, улеглась на сверкающую «лодочку». Нора проследила за полетом пустыми остановившимися глазами.

С Арсением ничего не выйдет, такова реальность. Все напрасно: куча потерянного времени, вложенные деньги и усилия, психологические штучки-дрючки, всегда работавшие с другими мужчинами. Что бы она ни делала, Арсений отодвигался незаметно и неумолимо, дрейфовал прочь, как континент по океану. Нора почти готова была отказаться от навязчивой идеи, но не могла допустить, чтобы Арсений отказался от нее. Второй раз. Так оскорбительно. Безнаказанно.

– Этот номер не пройдет, – сказала Нора вслух.

«С-с-с-с», – шипением подтвердила бумажная змейка, свернувшаяся у ног.

Она просидела за туалетным столиком еще полтора часа. Глаза смотрят в пустоту, пальцы медленно рвут бумагу. Гриша никогда не видел ее такой, Нора позаботилась. Если бы увидел – немедленно собрал бы консилиум лучших мозгоправов. Ей это не нужно. Она как-нибудь сама.

Бумажная горка поднялась до середины икр, пальцы безрезультатно зашарили по поверхности столика. Пусто.

Нора пришла в себя. Оглядела рваную бумагу у ног, отряхнула юбку и встала с пуфика. Настало время действовать.

Ключ от многих загадок хранился в ее записной книжке. Нора перелистала странички, размышляя, кого выбрать в качестве отмычки наглухо запертой двери. Конечно, врача. Гриша последние два года почти не выходил из клиник, поэтому нужных фамилий в книжке масса. Однако ей необходим не просто врач. Врач нужной специализации – раз. Врач, умеющий держать язык за зубами, – два. Способный раздобыть нужную информацию – три. И не слишком жадный – четыре. Три фамилии из списка Нора забраковала сразу, остался один кандидат.

Нора критически подняла брови, рассматривая его со всех сторон. Молодой, но весьма перспективный ординатор. Коллеги его пока всерьез не принимают и свободно общаются при нем на разные закрытые темы. Жены и детей нет. И еще Нора подозревала, что парень в нее влюблен. «Можно сэкономить на гонораре», – шепнуло трезвое немецкое здравомыслие.

Нора взяла мобильник и набрала номер. Дождалась ответа и произнесла ласковым грудным голосом, словно по шерстке погладила:

– Здравствуйте, Димочка. Вам удобно сейчас говорить?

Больше всего Нора опасалась, что воскресный день мальчик проводит с какой-нибудь смазливой вертушкой. На вертушку ей было наплевать, просто тогда разговор пришлось бы отложить на завтра. Еще один потерянный день ляжет в братскую могилу нескольких убитых лет. Нет уж, лучше не надо.

Слава богу, парень только что проснулся. Судя по радостному тону – проснулся один. Нора нежно расспросила его о новостях на работе, попеняла, что он ее совсем забыл, терпеливо выслушала блеяние на тему «неудобно было звонить» и приступила к делу.