Я хотел задать Ригерману вопрос, полноценный ответ на который так и не получил от Ольги: что такого они с отцом сделали, что Козлов-Николаев пошел на убийство и не один раз? Почему он воспылал столь сильной жаждой мести, что много лет издевался над невинной женщиной и чуть не сжег беременную девушку, которую растил вроде бы как дочь? Но меня отвлек визит охранника. Высокий крепкий парень с гарнитурой вошел в кабинет после трех коротких стуков в дверь.

- Дамир Кирсанов здесь, - сообщил он безэмоциональным голосом.

Услышав имя брата, я немного отпустил внутреннее напряжение. Да, бл*ть, мне все еще с трудом верилось, что Мир жив и здоров, и вовсе не сгорел в жутком пожаре, а очень даже хорошо себя чувствовал и успел стать отцом за эти несколько часов! Когда по пути к Ригерману, я говорил с ним по телефону, слышал его сиплое дыхание и хриплый кашель, желание задушить Козлова голыми руками было настолько огромным, что я сам себя стал бояться. Во мне еще никогда не было столько отчаянной ненависти, столько пугающей неприязни к кому-то...

Ригерман махнул рукой, давая понять охраннику, чтобы тот впустил Дамира. Брат вошел через мгновение после ухода мужчины. Не сумев справиться с эмоциями (да я особо этого и не хотел), подошел к Миру и порывисто его обнял. Тот сначала замешкался, но после обнял меня в ответ и похлопал по спине. 

- Рад, что ты жив, брат, - сказал, отстранившись.

- Я тоже рад. Ты не представляешь, насколько близки мы были к гибели.

Я нахмурился.

- Как Снежана?

- Нормально. Приходит в себя после операции, - вдруг его губы растянулись в широкой улыбке мужика довольного жизнью, - у меня сын с дочкой родились.

Я не смог не ответить на его улыбку. Кому-то это может показаться странным, ведь родила его детей моя жена, но раз уж мы этот момент обсудили, то ни к чему разыгрывать комедию. Они любят друг друга, как мы любим друг друга с Мией. Мир и Снежана, и их дети тоже заслуживают счастья. Особенно после всего пережитого. Мы с Мией и Витей заслуживали счастья не меньше.

- Да, знаю. Поздравляю, брат...

Покашливание за спиной напомнило, где мы находимся, и кто еще присутствует в кабинете. Мир тут же встрепенулся и посмотрел на Ригермана через мое плечо. 

- Так значит... я в один день стал не только отцом, но и... дедом...

В выцветших глазах Михаила мелькнуло что-то похожее на... гордость? Умиротворение? Словно он обрел то, что давно искал. 

Брат же, неожиданно для меня, резко рванул в сторону Ригермана и схватил его за грудки.

- Почему вы с отцом так сделали?! Почему?! Я должен знать! - он тряхнул Михаила. - Почему отняли у него все?! Какие были причины, что он стал таким?! Вы тому виной?!

- Остынь парень! - пророкотал Ригерман на удивление спокойным, но строгим голосом. - Всему есть объяснение! И я его дам, когда придет момент. Тебе и твоему брату я - не враг!

Подошел к Миру и положил руку на его плечо.

- Успокойся, Мир. Михаил помог нам. Без него мы вопрос с Козловым не решим. 

- Я не хочу марать руки об этого ублюдка, - процедил брат сквозь зубы, - но и жить спокойно, если тот будет продолжать дышать как ни в чем не бывало, не смогу. Видеть, как твою любимую женщину, беременную вашими детьми, обволакивает дым... Видеть, как слезы текут по ее щекам, потому что она уверена, что умрет... После такого разве можно пощадить человека? Да и человека ли? Но... как потом мне смотреть в глаза моим детям? Останусь ли я сам после такого человеком?

********

Брат отпустил Михаила и отступил на шаг назад.

Я больше был согласен с ним, чем нет. Все же человеческое в нас преобладало, иначе мы ничем не отличались бы от Козлова. Ни я, ни Мир не были убийцами. Но даже святого можно довести. Кто способен стерпеть покушение на жизнь любимых людей? Бесчувственный человек не способный любить и дорожить?

- Я ждал этих вопросов, - выплюнул Ригерман. – И уже получил ответ от Руслана, что он не замешкается. А если замешкаешься ты, то всегда будешь оглядываться. Всю жизнь. И моя дочь, и мои внуки вместе с тобой.

Михаил махнул головой в сторону какой-то двери в углу кабинета.

- Николаев уже скоро будет здесь. Вам лучше не высовываться сразу. Пусть до последнего верит в то, что его план удался. Оттуда вам будет слышен весь наш разговор. И вы сами сделаете выводы, как обо мне, так и о вашем отце. Решение тоже примете сами…

Мы с братом переглянулись. Не нужно было произносить вслух, о каком именно решении шла речь.

Когда мы двинулись в сторону смежной комнаты, Михаил остановил Дамира, сжав его плечо, когда брат проходил мимо.

- Какие они?

Мир выгнул бровь, посмотрев на мужчину.

- Мои… внуки… - уточнил Ригерман. - Ты видел их? Снежану я видел по фото, когда о ней собрали информацию, мне сразу их выслали. А вот детей… их я еще не видел. Какие… они?

Вряд ли Михаил спрашивал о внешности. У него хоть и не было семьи, но сомневаюсь, что он не имел абсолютно никакого представления о том, как выглядят новорожденные. Думаю, что Ригерман хотел убедиться в чувствах Дамира к дочери, к детям. Хотел быть уверенным в его любви на все сто процентов.

Брат глубоко вдохнул и расправил плечи.

- Самые чудесные на свете, - глухо произнес он. - Прекрасней я еще детей не видел. А если и увижу, то это будут, скорее всего, тоже наши дети. Ну или внуки.

Да. Именно это я чувствовал к Вите, поэтому как никто другой понимал Мира. И Ригерман, кажется, остался доволен его ответом. Михаил пожал брату руку и похлопал по плечу, широко улыбаясь.