— Нет, Клер. Это другое, — возразил мне мэтр Броссар. — В школе дипломатов учат в первую очередь заботиться о своей безопасности самим. В данном случае Геллер не стал доедать оставленный хлеб, потому что в него могли добавить яд, как только он выпустил из своих рук. Обратила внимание? Консул всегда мажет себе хлеб сам. Неважно, какой продукт. Будь это масло, соус, паста, все, во что можно легко насыпать отраву.

   — Не проще ли сразу отравить весь объем соуса? — озадаченно поинтересовалась я. — Зачем такие сложности?

   — А если первый съест кто-то другой, а не консул? Тогда отравится не он, а Геллер будет предупрежден. Если покушаются непосредственно на самого венальца, то сыпать яд будут только в его еду.

   — Тогда это относится и к вину, — заметила я.

   — Разумеется, — согласился со мной мэтр Броссар. — Если Геллер оставляет недопитый бокал с вином или чашку с напитком, он больше не притрагивается к ним.

   — Как все запутанно, — вздохнула я.

   — Зато действенно, — весомо ответил он.

   — Получается, он именно это имел в виду, когда сказал не обращать внимание, ведь это профессиональное, — сделала вывод.

   — Скорей всего, — согласился со мной наставник.

   — Но тогда… — от охватившего волнения забыла как дышать, — Я вспомнила! — взволновано воскликнула и тут же испугано оглянулась по сторонам. — Он точно так же сказал, когда поцеловал руку метрессе Кавье. Она пыталась его отравить?

   — Вряд ли, — засомневался наставник. — Скорей всего консул почувствовал аромат духов и не стал прикасаться губами к коже Кавье. Этому так же обучают дипломатов.

   — Побоялся отравиться? — уточнила я, не желая снимать ярлык «отравительница» с мерзавки.

   — Скорее опасался приворота. Он семейный человек, Клер. И если может себе позволить интрижку во время путешествия, то ввозить к себе в страну проблему личного характера точно не захочет, — но заметив мое скептическое выражение лица, добавил. — Мне не известны яды, которые можно нанести на собственную кожу и остаться в живых, но при этом убить другого человека.

   Мелькнувшая тень мазнула по нашим лицам, и одновременно раздался женский смех. Кто-то выходил из салона. Мы поспешили разойтись в разные стороны. Мэтр Броссар направился к служебному ходу, а я отошла подальше от дверей и ярко освещенных окон в густую тень тропической ночи.

   Мимо прошла метресса Кавье, прижимаясь всем телом к консулу. Он что-то тихо говорил, наклонившись к спутнице, а она заливалась на его фразы соблазнительным смехом. Видимо, мэтр Геллер решил позволить себе интрижку, как сказал наставник. Парочка направлялась в сторону кают первого класса. Я услышала как поскользнулась, спускаясь по трапу, метресса Кавье, ее негромкий вскрик и снова смех. Мужчина ругал себя за неучтивость, а потом их голоса удалились. Насколько смогла рассмотреть, мэтр решил нести пострадавшую на руках. Не удивлюсь, если это окажется хорошо разыгранная комедия, чтобы поймать в сети не желающего привораживаться консула.

   Интересно, роковую красотку заинтересовало в мэтре Геллер его высокое положение? Не могла же она на самом деле увлечься занудным венальцем с бледной наружностью. Из всех запоминающихся черт внешности можно отметить только рыжие волосы.

   — Скучаете? — провокационно проворковал мэтр Бланкар, врываясь в мои рассуждения.

   Троллий потрох! Темнокожий мужчина в ночи почти неразличим. Я перепугалась не столько его самого, сколько внезапного появления позади. Он вполне мог подкрасться и сбросить меня за борт. Я бы даже пикнуть не успела!

   — Вышла подышать свежим воздухом перед сном, — сухо ответила ему.

   Внутренне вся подобралась. Пусть только позволит себе вольности! Теперь я знаю, на что способен бывший «друг» мужа. Сразу же буду атаковать!

   — Я надеялся завтра присоединиться к вашей компании, — пыхнув сигарой во тьме, произнес светским тоном целитель, — Наверное, вы единственные, кто не вдохновился конной прогулкой к водопаду. Палерон в это время года особенно красив. Именно по этой причине его включили в круиз.

   — Вы там уже бывали? — невольно заинтересовалась.

   — Не однажды, — еще одна вспышка красного огонька, а потом она обрисовала полукруг, опускаясь вниз. — Так что успел посмотреть водопад, оценить красоты горной речушки и даже искупаться в ней. Город гораздо красивей.

   — Неужели? И что в нем особенного? — скепсис решила не демонстрировать.

   На мой взгляд, не всем придется по вкусу портовый город, где моряки находят временное пристанище, а затем вновь отправляются в путь.

   — Поздняя весна, — выдохнул мэтр Бланкар и до меня донесся аромат дорогого табака, почти сродни мужскому одеколону. — Горожане украшают Палерон вьющимися цветами. У них даже проходит конкурс на лучшее оформление дома, улицы, квартала. Знаете, они обожают свой город и не разрешают приезжим заходить в закрытые районы.

   — Но вы это видели, — недоверчиво произнесла я.

   — Одна черноокая жительница Палерона показала его, — с намеком в голосе отозвался он.

   Расспрашивать резко расхотелось. Отвернулась в темноту ночи. Впереди маячил опознавательный фонарь. Его зажигали каждую ночь, чтобы встречные корабли могли нас видеть. Трепыхнулось полотнище паруса, на мгновение скрывая его, а потом раздался громкий хлопок и женский крик.

   — Богиня! Что случилось?! — встревожено закричала.

   Со стороны мэтра Бланкара послышалось ругательство, которое он проскрежетал сквозь зубы. Вспоминать о правилах хорошего тона не было времени. Там действительно что-то случилось. Сомневалась лишь мгновение, а потом побежала в ту сторону. Каблуки простучали по ступенькам трапа, а следом за мной спешил мэтр Бланкар. На место происшествия мы прибежали первыми.

   Метресса Кавье сидела на деревянных досках пола и тихо голосила, прижимая ладони к лицу. Мэтр Геллер с угрюмым видом рассматривал лежащую рядом с женщиной одну из лебедок. Одежда обоих в беспорядке, шелковые чулки с туфлями свисали с близстоящей бухты канатов. Пиджак расстелен под ногами, рубашка консула расстегнута, как впрочем, и ремень брюк. Перепуганная метресса Кавье сидела на импровизированном «ложе», а мужчина стоял рядом, спиной к ней.

   — Флoранс, что здесь случилось? — подбежал к школьной подруге мэтр Бланкар.

   — Она упала, — всхлипывая, сообщила метресса Кaвье.

   — Троллья романтика! — выругался мэтр Геллер.

   Мужчина резкими движениями принялся заправлять рубашку в брюки. Пока он справлялся с пуговицами, я увидела у своих ног ремень, подняла его и молчаливо протянула к пострадавшему. Свет фонаря сюда добирался частично. Прилично можно рассмотреть только верхнюю часть тела. Метрессу Кавье, сидящую на полу, опознала лишь по светлому платью. Зато хорошо заметна струйка крови, стекающая по щеке консула.