– Может, как-то зайти туда через подрядчиков или поставщиков? Я имею ввиду, зайти мне и оказаться на том уровне, где разговаривают начальники.

– Можно перекупить кого-то из нынешних, – чуть неуверенно заключил Дима. – Только тебя придется шефом делать. – Намекнул он на нарушение негласного правила, на этот раз установленного мной самим.

Из всего, что у меня было, я не владел прямо ничем. Раньше это обусловливалось возрастом, позже – несомненными преимуществами анонимности и распределения бизнеса по стране. Да и к сотне малых предприятий отношение куда более спокойное, чем к одному крупному. Во всяком случае, меньше желающих взять и отобрать все разом.

– Делай, – подумав, согласился я. Ничего страшного в этом все равно нет – если ударят по мелкой фирме, желая навредить мне, то ущерб ничего не будет значить. – На новые документы оформляй. Где мне девятнадцать.

– Сделаем, – заверил друг перед тем, как отключиться.

Оставалось скучать, поглядывая на выход из казино. Особенного шума так и не услышал – так, прозвучало что-то гулко, но всего один раз. Посетители, не дождавшись сообщения об отмене тревоги – а пожарная сигнализация призывала покинуть здание до сих пор – принялись расходиться.

Минут через двадцать на пороге объявился Артем – один, без сопровождения. Устало махнул мне рукой, призывая подойти. Я же по пути сделал знак представителям юридической службы выдвигаться к нам.

– Как успехи? – Полюбопытствовал я, заглядывая в темноту за входной дверью.

Вроде как, целым все выглядит – и даже запаха гари нет.

– Так себе. Услышал еще одно имя, – ответил он без энтузиазма, кивком здороваясь с подошедшими и вежливо вставшими чуть поодаль юристом и нотариусом – солидными людьми в возрасте, в костюмах, с увесистыми кожаными папками в руке и тусклыми перстнями на пальцах.

– Этот Жилинский что-то вроде администратора высшего звена. Все деньги уходят выше.

– Не врет? – Для порядка уточнил.

– Я был очень убедителен, – свернул Артем глазами, но тут же успокоился. – Сколько там их еще сверху может быть?

– Как говорится, главное в таком деле не выйти на самих себя! – Важно изрек я прописную истину, но не заметив энтузиазма в ответ, добавил честно. – Как повезет. Казино уж точно само по себе просто так существовать не может. Думаю, еще одну-две ступеньки пройти осталось. И делать это надо сегодня, пока все сидят на местах.

– Я так до утра не усну, – пожаловался Артем.

Впрочем, без особых эмоций. Война – это тоже работа.

– Со временем действительно проблема, – посмотрел я на часы. – Так. Одиннадцатый час, плюс тебе еще тут оформляться, плюс дорога. Артем, мне в университет бы заглянуть, свои дела решить, – перевел я на него взгляд.

– Езжай. Я тут справлюсь. – правильно понял он не заданный вопрос.

– Следующий адрес где? Предупрежу хоть. – Почувствовал неловкость.

– Самый центр, высотки на Пресненской набережной.

– Часа через два там тебя встретят. Позже и я подъеду, – похлопал я его по плечу. – Машина вон, у юристов.

Затем, на всякий случай, отметился вместе с ним у чиновника, с интересом изучавшего трещины в асфальте.

– Но ведь даже легкого толчка не было, – пожурил Артем представителя города, обескураженно наблюдая, как напротив строчки с описанием повреждения оказывается кругла сумма.

Наверное, он старался.

– Так или иначе, город должен становиться красивее, – наставительно ответил он. – Люди приезжают и приносят городу проблемы. Вы, молодой человек, отличаетесь от них в лучшую сторону, поэтому мой господин с пониманием относится к происходящему. Но если продолжите только чинить вами сломанное, так и останетесь приезжим.

– То есть, если я закатаю всю эту улицу от края до края в идеальный асфальт?.. – Уточнил Шуйский.

– Значит, поступите так же, как ваш уважаемый друг с двенадцатью другими улицами столицы, – пожал он плечами. – А если облагораживанием парков займетесь… За остальных не ручаюсь, но моему господину вы точно сможете звонить самостоятельно, – доверительно продолжил он.

– Понятно, – покосился на меня Артем и отчего-то решил проводить меня до машины.

– Что-то не так? – Уточнил я у него.

– Слушай, а что за хозяева города? – Спросил он, покосившись назад.

– Так кто тут у всего хозяин, – сел я в машину, а Артем облокотился на крышу и дверь. – Местный император.

– Он же один, а хозяева – множественное число.

– Один, но родни у него много. Вот одному внуку – один округ, второму – другой. А иногда, представляешь, – произнес я шепотом и сделал знак, чтобы Артем чуть нагнулся ко мне. – И внучке!

– Да ну тебя, – фыркнул он.

– Раздаст и смотрит, как Рюриковичи со своими районами справляются. Как с князьями и их вольницей управляются. Говорят, очень внимательно смотрит. У кого-то округ отберет, кому-то отдаст. А там же, без шуток, больше миллиона человек в каждом живет и работает.

– М-да? – Задумался Артем.

– Ага. Только если ты дорогу тут в асфальт закатаешь, то на тебя уже дома косо посмотрят. Вон, музеям помогай, если денег много.

– Да мне расположение Рюриковичей как-то без надобности, – пожал он плечами.

– Тем более. А если что, у тебя есть я. – Ободрил товарища, завел мотор и жестом показал, что дверь надо закрыть.

– А если б не ты, что бы мне было? Ну, если бы я один пошел решать тут со всеми этими…

– Я же сказал, – терпеливо повторил другу, на пару секунд придержав дверь перед тем, как ее закрыть. – Наверху очень внимательно смотрят, как наследники управляются с княжеской вольницей.

Как говорит народная мудрость, если вы платите вашему охраннику мало, то найдётся тот, кто будет платить ему достаточно.

– Доброй ночи, Роман Вениаминович, – постучался я в резную дверь центрального входа университета, заглядывая сквозь толстое стекло узорных окошек внутрь холла.

В приятном полумраке, подсвеченном желтой лампой, справа от входа шевельнулась тень, прозвучали семенящие шаги, а еще через пару секунд дверь отворилась, выпуская приятное тепло в прохладу августовской ночи.

– Максим Михайлович, – искренне обрадовался пожилой смотритель университета, распахивая дверь. – Заходите быстрее! – Осторожно выглянул он наружу и посторонился, пропуская меня внутрь.

В темно-красной жилетке поверх желтоватой рубашки, седой и с массивными очками на носу, от которых тянулась серебристая цепочка к шее, Роман Вениаминович напоминал скорее профессора, чем ночного сторожа. Схожесть объяснялась очевидно – когда-то он действительно вел тут философию, но с достижением пенсионного возраста оказалось, что ставки преподавателя для него больше нет. Зато отыскалось место ночного сторожа, кое-что добавившего к неплохой, в общем-то, пенсии.