Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Несколько дней назад я познакомилась с Нур-ад-Дином, женихом Мариам, моей доброй подружки. Удивительно – ведь я знаю ее всю свою жизнь, но до сих пор не видела ее суженого.
Маймуна кивала. Да, она тоже этому удивлялась, даже подозревала Мариам в каком-то удивительном, неизвестном ей, джиннии, колдовстве. Амаль же продолжила:
– И показался мне жених Мариам столь прекрасным, что я придумала целую любовную историю. Придумала, матушка, к стыду своему, и то, что я влюбилась в жениха подруги, и то, что он влюбился в меня. О, я стократно вспоминала те несколько вежливых слов, которыми обменялась с красавчиком Нур-ад-Дином. И каждый раз находила в этих словах все более лестный для себя смысл, все более прекрасные чувства.
– Ох, малышка, это случается со всеми юными девушками…
– Какой ужас, матушка! И неужели все девушки потом вешаются на шею этим юношам?
– Вешаются на шею?
– О да, матушка, представь, сколь далеко зашла моя глупость. Я прислушивалась ко всем шагам на нашей улице, пытаясь услышать его шаги… Я, словно тигрица, затаилась у калитки, чтобы, будто случайно, встретить его и убедить, что лишь я, дурочка, могу составить его счастье.
– Малышка моя…
– О да, сейчас мне стыдно даже рассказывать тебе об этом…
– Продолжай, маленькая. Клянусь, больше этого не узнает ни одна живая душа.
«Не узнает этого и ни одна душа неживая. Уж я-то сделаю так, чтобы ни Дахнаш, ни даже сам Иблис Проклятый не проникли сегодня за наши стены!»
– О, я даже боюсь вспомнить, какие глупые слова я говорила. Мне стыдно перед самой собой, матушка. Счастье, что Нур-ад-Дин оказался куда более решителен. О, его жестокую отповедь я сначала восприняла как удар, удар в самое сердце. Но пришла домой и… И поняла, что сама наворожила себе все, от первого до последнего слова и взгляда.
Маймуна укоризненно покачала головой.
– Девочка, я же много раз тебе говорила, что в моем роду были колдуны и ведьмы! Ты могла причинить юноше большие беды! И навлечь множество неприятностей на себя.
– Да, матушка, ты говорила мне это. Но… Но как только я поняла, что никакой любви не было и в помине, то сразу стала соображать куда лучше. Словно пелена глупости спала с моих глаз. Я увидела в истинном свете и его, и Мариам, и себя, недостойную.
– Увы, дорогая, так иногда бывает. Но сейчас ты уже не влюблена в Нур-ад-Дина, верно?
Амаль усмехнулась, и Маймуна со страхом поняла, что ее девочке уготована более чем необычная судьба, что столь сильной ведьмы, сочетающей мудрость колдовскую и человеческую, мир еще не рождал.
– О нет, к счастью. Ибо еще, должно быть, не родился тот человек, который будет достоин моей любви.
«О Сулейман-ибн-Дауд, мир с ними обоими! Я так хотела вырастать обыкновенную девочку… Похожую на всех остальные девочек…»
– Малышка моя!
– Все в порядке, матушка, клянусь! И теперь я смогу выучиться по этой книге и стать такой же удивительной и умелой колдуньей, как ты, моя прекрасная и добрая!
Маймуна поцеловала дочь и вышла из комнаты, как простые люди, через дверь. Ей нужно было о столь многом подумать…
Прошел день, и наступил вечер. Этот день стал для многих днем более чем поразительных событий, а для Маймуны – днем размышлений. Когда же село солнце и она осталась с Дахнашем наедине, то поведала мужу и о рассказе дочери, и о том, что ей открылось… И даже о том, сколько усилий она приложила к тому, что произошло бы и без ее участия.
– И когда Амаль рассказала мне все, я вдруг поняла, что могла бы и не начинать, могла бы и не прилагать столько сил. Ибо юный Нур-ад-Дин все равно любил и любит Мариам. И он не пленился бы никакой другой девушкой. А их родители, быть может, и чуть позже, но все равно поняли бы, что созданы друг для друга. А я могла и не подстраивать ни урагана, ни глупых слухов…
Дахнаш с любовью посмотрел на жену.
– Моя прекрасная, добрая и щедрая Маймуна. Да, ты могла бы и не прилагать столько сил. Быть может, все разрешилось бы само собой. Но ведь могло быть и иначе. Амаль бы долго еще мучилась пустыми мечтами, почтенная Мариам по-прежнему печалилась бы о потере мужа, уважаемый Нур-ад-Дин все так же вспоминал бы почившую жену. И это длилось бы и длилось. Старшие были бы верны лишь своему долгу, младшие берегли бы покой старших, уважая их чувства. А наша девочка влипала бы в свои пустые мечты, как муха в мед…
Маймуну передернуло. Ибо она очень хорошо помнила ту печаль, что наполняла дом доброй Мариам. О да, Дахнаш прав. Это могло бы еще продолжаться и продолжаться. Быть может, даже до самой смерти и Мариам и Нур-ад-Дина.
Ифрит же продолжал:
– Твои же усилия вовсе не пропали даром. Ты, как и тогда, много лет назад, помогла соединиться тем, кто без твоих стараний, быть может, так ни на что бы и не решился. И это прекрасно, ибо приумножило не только любовь, разлитую в мире, но и нашу с тобой любовь…
– О мой добрый!..
– Более того, моя прекрасная, я выдам тебе тайну. Твои усилия, твое беспокойство о судьбе нашей девочки были похожи на усилия любой матери, любой земной женщины. И в эти мгновения ты была куда прекраснее, чем джинния в своем истинном облике, куда желаннее, чем самая пылкая дочь огня…
Маймуна слушала мужа, но не могла поверить этим простым словам. «Прекраснее, чем джинния? Желаннее, чем дочь огня?»
– О да, моя любимая, и прекраснее и желаннее. – Ифриту вовсе не надо было подслушивать мысли Маймуны, чтобы понять, о чем она думает.
О, ничего более не хотелось Маймуне. Простые слова ее мужа даже для дочери колдовского племени оказались воистину волшебными. Она с удовольствием прильнула к устам мужа и поняла, что счастье достижимо и для нее.
Как ни мал был городок, как ни близко стоял он к пустыне, но Нур-ад-Дину-старшему в тот день удалось отыскать (всего в получасе ходьбы от городских стен) уютный уголок с крошечным озерцом, сейчас наполненным дождевыми водами. Столь же миниатюрный водопад отдавал этому озерцу свои воды.
– О Аллах всесильный и всемилостивый, – прошептала Мариам-старшая, – как же здесь прекрасно! Должно быть, ты, достойнейший, настоящий волшебник. Ибо человеку не под силу подобное чудо!
Нур-ад-Дин усмехнулся.
– Увы, моя сладкая греза, я не создавал ни этого водопада, ни этого пруда. Я лишь много лет назад нашел его… Нашел после такой же, как прошедшая, ночной грозы…
Мариам лукаво посмотрела на него.
– Но тогда, увы, я никого не бросился спасать. Просто бродил по окрестностям, слушал шум листвы, радующейся свежему ветерку и влажной земле…