— Думаете, могут быть неприятные сюрпризы?

— Как это обычно у русских — самый главный сюрприз представляют их командиры и экипаж. Честно говоря, я не хотел бы столкнуться в открытом бою с капитаном Небогатовым, даже имея двукратное преимущество.

— Вы преувеличиваете, Джеймс, — коротко рассмеялся О’Киф, — сейчас все решает количество орудий и дальность действия артиллерии. А экипаж… ну что ж, значит если придется брать русских на абордаж, понадобится чуть больше людей, вот и все. Сила солому ломит, мой друг.

— Вы не солдат, Патрик, иначе так не говорили бы. Кстати, в баре у ваших людей было чуть ли не трехкратное превосходство, а чем дело кончилось?

О’Киф огорченно махнул рукой. Инцидент в баре «Безрогая улитка» стоил ему лишних седых волос.

— В баре русским помогла мафия. Сейчас этих людей ищут, и можете мне поверить, губернатор не остановит поиски, пока не обнаружит виновных.

— Какая мафия, Патрик? Вся мафия на Сан-Анджело под вашим контролем. Я бы понял, если бы русским помогли ушкуйники, но они ни при чем. Ваши люди, а заодно и полиция здорово обгадились. Сейчас бы эсминец висел здесь, требуя освободить своих людей, посольства обменивались нотами протеста, а мы бы спокойно разобрались, с каким заданием и куда направляется капитан Небогатов.

— Вы не все знаете, старина. Если нужные сведения не удается получить из одного источника, всегда найдется другой. Это — азы разведки. Пусть полагают, что обвели нас вокруг пальца, но здесь была только попытка решить проблему. Одна из многих и предпринятая в основном с отвлекающими целями. Это просто удача, что эсминец попался в ловушку к пиратам. Думаю, они даже пожалеть об этом не успели, а уж то, что он решил ремонтироваться на Сан-Анджело — так это и вовсе чудо из чудес. Но любой, даже самой чудесной случайности нужно иногда помогать или хотя бы воспользоваться ею. Мы задержали «Дерзкий» на четверо суток, а большего и не требовалось, мой дорогой Макдиган.

Зеленоватый свет приборов панели управления бросал едва заметный отблеск на лицо пилота. Плечами Бергер чувствовал двух охранников, сидящих справа и слева — под теплыми куртками ребят из «трешки» ощущались «бронники» индивидуальной защиты. Глидер сопровождения шел чуть сзади и выше в готовности ударить или подставиться под удар, защищая машину Бергера, лидеры пробивались сквозь метель на предельно низкой высоте, заходя к особняку генерала Амбарцумяна со стороны казарм гвардейской пехоты — единственного полка, расквартированного в столице империи. Конечно, удобнее и быстрее было бы зайти с парадного входа, с бульвара Александра Первого, однако к чему привлекать лишнее внимание — жизнь на проспекте не замирала ни днем ни ночью. Великосветские приемы в особняках высшей аристократии, кабаре, театры, словом, проспект всегда был заполнен шикарными выездами, и торчать в пробках, ползти черепашьим темпом было сейчас неприемлемо. К тому же в целях безопасности кружной маршрут был предпочтительнее — пилоты «трешки» постоянно держали пространство вокруг машин под присмотром, тогда как на проспекте в толчее гарантировать безопасность мог только господь Бог.

Удар гравитационной завесы был неожиданным, хотя Бергер и готовился к нему. Стандартное обеспечение секретности: подходящие к особняку генерала машины замирали, повисая, как мухи в паутине в силовых линиях на те несколько мгновений, которые требовались датчикам, чтобы сканировать пассажиров, идентифицируя личности, просветить содержимое багажных отсеков, проверить на наличие взрывчатых и отравляющих веществ.

Наконец проверка закончилась, и глидеры вползли под купол «тишины», наведенный службой собственной безопасности контрразведки, чьим шефом и был генерал Ашот Амбарцумян.

Бергер сглотнул несколько раз — купол глушения «тишина» давил на барабанные перепонки, будто он нырнул слишком глубоко и забыл компенсировать давление. Здесь даже метель летела беззвучно, и впечатление было, будто ты спишь — уж слишком нереально было наступать на сухой снег и не слышать его скрипа, видеть, как беззвучно захлопывается дверца глидера.

Под елями, обрамлявшими парковку, он заметил машину с характерным угловатым силуэтом, с неубирающимися короткими крыльями. На такой старине летал начальник Службы Безопасности Империи Григорий Лиховцев. Стало быть, и СБИ здесь. Возможно, и разведка Главного штаба пожаловала. Словом, начальства больше, чем работников.

Бергер огляделся. Да, следов, конечно, не найдешь — замело. Он направился ко входу у заднего крыльца и, только подойдя почти вплотную, различил заснеженную фигуру охранника. Еще дома активировав вживленный в десну комм, Бергер активировал его, но сказать ничего не успел.

— Заходите, Константин Карлович. Охрана предупреждена, — раздался в голове голос Леонидова.

Через кухню, пропитанную аппетитными запахами, он прошел в холл. Несмотря на то что снаружи особняк генерала казался погруженным во тьму, холл был ярко освещен — помимо собственной иллюминации здесь еще рассыпали неестественно-яркий свет привезенные следственной группой софиты, работающие в нескольких световых спектрах. В глаза бросилось бурое пятно, пропитавшее бежевый ковер возле камина.

Бергер кивнул нескольким знакомым — ему раньше приходилось работать совместно с контрразведкой. Ответили весьма сдержанно. Как же, собственное начальство не уберегли, это раз, а два — приходится принимать помощь коллег, а это всегда неприятно.

По мохнатой ковровой дорожке, прижатой к ступеням медными прутьями, Бергер поднялся на второй этаж. Здесь его встретил еще один охранник, массивный из-за поддетого под костюм бронежилета. На площадку выходило несколько дверей. Бергер вопросительно посмотрел на охранника, и тот кивнул на одну из них, светлого дерева с массивной бронзовой ручкой.

Здесь, судя по всему, находился рабочий кабинет Амбарцумяна. Пульт связи в углу, стол с панелью головизора, книжные шкафы, утопленные в стену, и длинный кожаный диван с придвинутым к нему журнальным столиком.

За столом хозяина кабинета сидел генерал-лейтенант Данченко в шитом золотом парадном мундире. Бергер, было, испугался, что явился в штатском, но заметил, что Лиховцев, вальяжно развалившийся на диване, тоже в обычном деловом костюме, а Леонидов и того пуще — в пятнистой форме горных егерей и унтах, и успокоился.

— О-о, — протянул Лиховцев, картинно вплеснув руками, — еще один кандидат в идиоты.

— Григорий Данилович, — строго сказал Данченко, — ты того… выражения выбирай. А то еще государя императора в идиоты запишешь.

Начальник разведки генштаба был человек неглупый, однако выражать свои мысли ему удавалось не всегда четко, чем и не преминул воспользоваться Лиховцев.

— Это ты сказал, Василий Тарасович.

Данченко побагровел, вздернул подбородок, будто стоячий воротник душил его, однако Леонидов, стоявший у окна, вскинул руки.

— Господа! Прошу вас! Проходите, Константин Карлович.

Бергер поклонился присутствующим.