– А есть разница?

Отец Андрей кивнул:

– Конечно.

Да и когда мы от пророков слышали

Благие вести? Только боль и страх

Оракулы сулят… —

процитировал он.

– Верно, – пробормотал Ларин, глядя на дьякона изумленным взглядом. – Только боль и страх… А с провидением разве не так?

Дьякон покачал головой:

– Нет. Христианское провидение предлагает человеку свободу выбора пути, а фатум – лишь страх перед неизвестностью.

Ларин отвел взгляд.

– Пожалуй, мне и впрямь стоит заняться вашим Богом, – пробормотал он.

Тут в разговор вмешалась Марго, которой порядком надоело, что мужчины, болтая о разных глупостях, игнорируют ее присутствие.

– А я читала другое, – сказала она. – Я читала, что Иисус, из ненависти к фатуму, поднялся на небо и разрушил расположение сфер. Чтобы люди перестали обращаться за советом к звездам.

– Это было очень неблагоразумно с его стороны, – съязвил Ларин. – Представляешь, какой кавардак там теперь творится?

Марго хотела ответить на остроту, но в этот момент в прихожей мелодично запиликал домофон.

– Кого там нелегкая принесла, – ворчливо проговорил Ларин. – Вы, ребята, не волнуйтесь. Кто бы это ни был, я его выпровожу.

Он поднялся с дивана и, пошатываясь, прошел в прихожую.

– Да! – послышался из прихожей его сердитый голос. – Кто это?.. А, черт… Да нет, все в порядке. Поднимайтесь – открываю.

Ларин вернулся, встал в дверях и виновато произнес:

– Маргоша, прости меня подлеца, но к нам поднимаются гости. Я совсем забыл, что пригласил их.

– Что за гости? – встревоженно спросила Марго.

– Чета Барышевых, ты их знаешь. Респектабельный лицемер и его шлюшка жена. Я бы послал их к свиньям, но не могу. У этих поросят большие связи, которыми я предполагаю воспользоваться для раскрутки своей будущей книги.

– Но ведь Барышев вроде простой художник?

– Ты отстала от жизни, детка. Теперь он – модный галерист и по совместительству главный редактор глянцевого журнала.

В дверь позвонили.

– Ага, приперлись, – сказал Ларин, красноречиво провел ладонью по шее, повернулся и ушел в прихожую.

Через минуту он вернулся в комнату в сопровождении высокого модно стриженного мужчины в дорогом костюме и смазливой блондинки в вечернем черном платье с глубоким декольте, открывающем роскошный силиконовый бюст.

– Ну, знакомьтесь, – сказал Ларин. – Этот вот серьезный господин – отец Андрей. Он священник. А Марго вы и без меня знаете.

– Игорь Барышев, – представился мужчина, пожимая дьякону руку.

Блондинка расцеловалась с Марго, затем одарила отца Андрея ослепительной улыбкой.

– Меня можете звать Вероника, – сказала она. – Я супруга этого напыщенного пижона. Пока еще супруга.

– Никогда не поздно это изменить, – холодно заметил Барышев, протягивая Ларину пакет.

Ларин выгрузил из пакета четыре бутылки французского шампанского, баночку черной икры и несколько мясных и рыбных нарезок.

Ларин окинул взглядом их наряды и поинтересовался:

– Что за парад, старички? Отмечали «золотую» свадьбу?

– Что ты, Ларик, мы не так молоды. Золотая свадьба была у нас в прошлом году, – сострила блондинка. – Мы к вам прямо с презентации новой коллекции Биккембергса. Бог мой, что это была за вечеринка! Представьте себе столы, сплошь уставленные…

– Дорогая, это никому не интересно, – оборвал ее муж.

– И все-таки это был настоящий…

– Ты можешь говорить о чем-нибудь другом, кроме вечеринок?

Блондинка пожала голыми плечами:

– Не нравится – не слушай. Между прочим, на этой вечеринке я встретила Швыдкого. И знаете, что он мне сказал? Что мне очень идет это платье и что я самая красивая самка на вечеринке. Представляете? Он так и сказал – «самка»!

Блондинка залилась смехом. Барышев неприязненно посмотрел на жену, затем повернулся к дьякону и сказал:

– Не обращайте внимания. У нее скоро критические дни, а в их преддверии она сильно глупеет от переизбытка гормонов.

– Ты просто завидуешь моему умению расслабляться, – сказала блондинка.

– С чего тебе расслабляться, если ты никогда не напрягаешься? – язвительно ответил Барышев.

Супруги одарили друг друга ядовитыми взглядами.

– Хватит скандалить, старички, – осадил их Ларин. – Давайте за стол!

За столом Барышев вел себя чинно и солидно. Блондинка же, наоборот, старалась (скорей по привычке, чем умышленно) всеми способами привлечь к себе внимание. Ее внушительный бюст то и дело норовил вывалиться из декольте.

– Вечно у тебя в квартире срач, Ларин, – брезгливо надула она нижнюю губу. – Женился бы хоть, что ли? Что ни говори, а в браке есть свои плюсы.

– Да, я вижу, – ухмыльнулся Ларин.

– Это ты про Игорька? Просто мне не повезло. Возможно, ты окажешься более везучим.

Муж блондинки никак на это не отреагировал. Марго кашлянула и спросила у него:

– Игорь, так чем ты сейчас занимаешься?

– У меня несколько новых проектов, – солидно ответил Барышев.

Ларин хмыкнул:

– Проекты! Какие к свиньям проекты? Единственный проект, который должен интересовать человека, это его собственная жизнь.

– Мои проекты и есть моя жизнь, – возразил Барышев.

– Куда деваться, – усмехнулась Вероника. Она отпила шампанского, пристально посмотрела на дьякона и провела кончиком языка по кромке бокала.

– А что за проекты? – вежливо поинтересовался у гостя отец Андрей.

Барышев повернулся к нему и приосанился.

– Недавно мы учредили премию за лучшее отображение современной действительности в живописи и литературе, – ответил он.

– Угу, – насмешливо кивнул Ларин. – Собирается кучка высоколобых болванов и дают друг другу премии, которые кроме них никому не нужны.

– И что, уже определился лидер? – вежливо спросил дьякон.

Барышев усмехнулся:

– О да.

– И кто он?

– Один психолог, сделавший глубокое исследование, посвященное транснациональным корпорациям.

– Охота кому-то писать об этом дерьме, – тут же отозвался Ларин, намазывая икру на хлеб.

Барышев посмотрел на него с укором.

– За транснациональными корпорациями будущее, – веско произнес он.

– Точно! – кивнул Ларин. Он откусил от бутерброда и добавил с набитым ртом: – Я всегда говорил, что будущее – за концлагерями, в которых люди сведены до уровня функций, которые они выполняют.