На другом конце поляны зашевелилась туша Барсука. Как бы между прочим и ни к кому не обращаясь, он произнес:

— Здесь недалеко сливаются Ворона и Хопер. Минут пять езды. Могу подбросить, если кого интересует.

— Слышал? Поехали!

— Эль… — попытался вразумить ее Громов, которому предстояло еще всю ночь сидеть в седле. Но брюнетка была непреклонна.

— Тебе напомнить, кто из нас главный? — В ее голосе и следа не осталось от недавней нежности. Теперь там звенела сталь. — Хочешь сам договариваться насчет клипа? Пожалуйста! Я могу тебе это устроить. Только предупреждаю — у Зымарина на этот проект большие планы, и если он сорвется, с тебя слупят такую неустойку, что ты всю оставшуюся жизнь будешь отрабатывать!

Барсук сел и посмотрел в сторону бранящихся молодых людей.

— Красавица! Чем так долго уговаривать этого ленивца, уже давно бы погружала свое божественное тело в теплую воду самой чистой реки в Европе. Если бы согласилась на мои услуги.

— Отвали! — резко сказала Волынская, не оборачиваясь. — Громов! Ты меня слышал?

— Угу, — заявил Виктор, даже не пошевелившись.

Эльвира, поняв, что таким способом она не многого добьется, внезапно изменила свою тактику. Присев рядом с байкером, он горестно всхлипнула и прикрыла глаза ладонями. И попала в точку. Если всяческие вопли и угрозы Виктор проигнорировал бы со спокойной совестью, то женского плача он не выносил. Это был удар ниже пояса.

— Эль, — повернулся он и сел рядом с ней. — Ну что ты?

— Ты не поймешь, как это больно, когда тобой пренебрегают! — сквозь слезы промычала она. — Как это унизительно!

— Эль, ну прости меня, Эль! Ты славная…

— Вот именно! — подняла на него зареванные глаза Волынская. — Только славная и ничего больше! А она — любимая!

Громов не знал, что полагается говорить в таких ситуациях, и готов был волосы рвать у себя на голове, лишь бы не видеть этих беззащитно подрагивающих плечиков и не слышать душераздирающих рыданий. Обняв девушку за плечи, он притянул ее к себе. Кровь молотками стучала в жилах. Основательно промочив ему футболку, Эльвира потихоньку успокоилась и подняла лицо:

— Я ужасно выгляжу, да?

— Нет. Ты — красивая.

— Врешь, у меня тушь размазалась… увези меня отсюда, я не хочу, чтобы меня видели такой. Ты можешь хоть это для меня сделать?

Громов молча поднялся и, скомкав спальник, запихнул его в коляску.

— Где тут твоя река? — уточнил он у Барсука, который все равно не спал.

— На восток по Воронежской трассе. Там мост, от него в любую сторону съехать можно. Мы там как-то тусовались…

— Спасибо.

Взревел немецкий двигатель, напугав птиц, привыкших было к людям в лесу. Волынская с невероятной печалью на лице пристроилась позади Виктора и привычно обняла его. Байкер молча тронулся с места.

Двигаясь в указанном Барсуком направлении, Громов на антикварном мотоцикле пролетел несколько километров, прежде чем дорога, перевалив через горку, стала круто спускаться вниз, одновременно поворачивая налево. Виктор переключил передачу, чтобы старенький «Zuendapp» не шибко разгонялся. Громадные буквы «Здравствуй, Борисоглебск!», выписанные бетонным курсивом, проплыли справа, и парень увидел мост через реку, а за ним, в отдалении, серенькие крыши одноэтажных домов городской окраины.

Надо было подыскать подходящее место для купания. Ведь Эльвира по пути все уши прожужжала, что хочет уединения и тишины, а впереди, по обоим берегам неширокой речки, расположились толпы отдыхающих. Видимо, Громов нарвался на городской пляж. Скверно. Спиной чувствовал — Эльвира уже надула губки. Положившись на удачу, байкер ушел налево, не переезжая моста.

Мотоцикл запрыгал по грунтовке, тянущейся вдоль крутого склона, поросшего дремучими деревьями. Справа между стволами поблескивала ровная и спокойная полоса реки. Дорога вскоре рассыпалась на кучу едва заметных тропинок, и Виктору снова пришлось угадывать, какая из них приведет к самому необитаемому пляжу.

Почти угадал. Одна из троп довела его до берега, где не было видно ни единой человеческой души. Вот только спуск к воде оказался весьма крутым и песчаным. Громов лишь на секунду притормозил перед ним, оценивая.

— Ты что? — заверещала Эльвира, правильно поняв его намерения. — Мы перевернемся!!

— Спокойно! — заверил ее Виктор, но было уже поздно: с ловкость дикой лани девушка соскочила с заднего сиденья, оставив байкера в одиночестве. Что ж, так было еще проще. Вывернув руль, Громов крутанул рукоять газа и, осыпая горы песка колесами и балансируя на грани опрокидывания, вполне благополучно доставил себя почти к самой кромке воды. Зря он, что ли, был мастером спорта по мотоболу?

Победоносно оглянувшись, он успел прочитать в глазах девушки восхищение вперемешку с ужасом, которое, впрочем, тут же сменилось деланым безразличием. Но он-то его заметил! И это было вполне достаточной наградой за подобное лихачество. Быстренько взбежав на несколько метров вверх, он подал Волынской руку, чтобы та смогла безопасно спуститься.

Оказавшись на берегу, Эльвира первым делом оглянулась по сторонам. Место они выбрали вполне удачное. От резвящихся ниже по течению людей этот естественный пляжик скрывал небольшой изгиб русла и густая растительность, спускавшаяся к самой воде. Напротив тоже отдыхающие отсутствовали.

— Пожалуйста, — словно свою собственность, предложил ей место для купания Виктор.

— Спасибо… а ты? Ты со мной поплаваешь?

Громов потрогал рукой воду и отрицательно покачал головой:

— Что-то не хочется.

— А зря! — укорила его Волынская. — Достань, пожалуйста, из моей сумки полотенце.

Вжикнула «молния», в лицо Виктору пахнул тонкий аромат парфюмерии. Вообще-то он не был любителем ковыряться в чужих вещах, но, с учетом последних скандалов, прения устраивать не стал. Просто выдернул первое махровое, что попалось под руку, и протянул брюнетке.

— Потом дашь, — сказала она и, отойдя от него на пару шагов, стала медленно расстегивать свои кожаные брюки. Громов с трудом заставил себя отвернуться и сесть на траву рядом с мотоциклом.

— Не смеши меня, Громик! — Волынская значительно повеселела с того момента, как они поссорились, и уже вполне могла улыбаться. — Мы же взрослые люди! Неужели ты никогда не видел голой девушки? Ни за что не поверю!

— Видел. — Парень старательно отводил взгляд, опасаясь, что недавняя история с соблазнением начинается снова.

— Ну и как я по сравнению с ними? Если тебе настолько противно, можешь не смотреть, конечно…

— Эль! Прекращай! — попросил Виктор, встретившись с ней глазами. Она стояла в своем синем топике и ажурных голубых трусиках, настолько прозрачных и тонких, что закрадывалось сомнение в их присутствии вообще.