Николай Андреевич Римский-Корсаков

«Полет шмеля» из оперы «Сказка о царе Салтане»

https://youtu.be/MxDNhIua6RM

Чтобы твое имя осталось в веках, не обязательно писать девять грандиозных симфоний, как Бетховен, или семьдесят опер, как Доницетти. Быстрее всего находят дорогу к сердцу массового слушателя как раз музыкальные безделушки типа «Турецкого марша» Моцарта, бетховенской багатели «К Элизе» или «Полета шмеля» Римского-Корсакова. Правда, надо быть настоящим мастером своего дела, чтобы эти «пустяки» удерживали внимание публики на большой исторической дистанции.

ВАЖНО ЗНАТЬ:

В опере музыка «Полета шмеля» звучит после того, как Царевна-Лебедь, помогая Царевичу Гвидону увидеть отца, велит ему трижды окунуться в море, чтобы превратиться в шмеля.

Сам Римский-Корсаков никак не выделял этот фрагмент и никакого названия ему не давал. Более того, в «Салтане» он служит только фоном для речитатива Царевны-Лебедя. Под эту музыку она прощается с Гвидоном, преобразившимся в шмеля:

Ну, теперь, мой шмель, гуляй,

Судно в море догоняй!

Потихоньку опускайся,

В щель подальше забивайся.

Будь здоров, Гвидон, лети!

Только долго не гости.

В следующей картине музыка шмеля появляется еще трижды: там, где он по очереди жалит Ткачиху, Повариху и сватью бабу Бабариху, кого в бровь, кого в глаз (в отличие от пушкинской сказки, в опере он успел отомстить всем трем обидчицам за один прилет).

Этот крохотный фрагмент длиной чуть больше минуты, мелькающий практически фоном, казалось бы, никак не может конкурировать с другими красочными оркестровыми эпизодами «Салтана». Например, с роскошным вступлением ко второму действию, где Римский-Корсаков рисует картину ночного моря и звездного неба с плывущей по волнам бочкой, или забавным описанием «трех чудес» с белкой, поющей «Во саду ли, в огороде» и маршем тридцати трех богатырей (вступление к четвертому действию).

Кстати, еще до премьеры оперы Римский-Корсаков составил сюиту из оркестровых фрагментов «Царя Салтана» и исполнял ее в концертах. Но «Полет шмеля» он в нее не включил, вероятно, по причине его миниатюрных размеров.

Однако именно маленький «Шмель» полюбился публике настолько, что отделился от оперы и сделал себе самостоятельную блестящую концертную карьеру.

Старт ей дал Сергей Васильевич Рахманинов.

В 1918 году он уехал из России и, оставив на время композицию, довольно быстро завоевал статус первого пианиста мира. В его репертуаре были и специально подготовленные «бисы», в том числе, собственноручно выполненные фортепианные переложения небольших оркестровых пьес. В 1920-х годах он сделал виртуозную транскрипцию «Полета шмеля» и исполнял ее бесчисленное количество раз по всему миру. В 1929 году он записал ее на пластинку, потом американское издательство опубликовало ноты, и «Полет шмеля» из никому не известной на Западе оперы стал мировым шлягером.

Он прекрасно вписался в традицию музыкальных «перпетуум-мобиле» (вечное движение) — концертных пьес в очень быстром темпе с непрерывным движением, которые вошли в моду в XIX веке. Это что-то вроде музыкальной эквилибристики, демонстрация искусства сделать нечто легкое из технически сложного.

Таких «перпетуумных» пьес для разных инструментов и оркестра довольно много в популярной классике XIX и XX веков, начиная с «Moto perpetuo» Паганини и «Perpetuum mobile» Иоганна Штрауса-сына. «Шмель» Римского-Корсакова дополнил эту коллекцию и побил все рекорды популярности.

Позже эту пьесу взяли на вооружение скрипачи-виртуозы, виолончелисты, гитаристы и баянисты. Ее освоили солисты-духовики (владеющие техникой непрерывного дыхания), и теперь ее играют все и на всем, и даже поют. Правда, не соло, а ансамблем.

«Шмель» Римского-Корсакова стал объектом музыкального перфоманса в комическом жанре и тренажером для виртуозов. И тут с ним случилась большая беда: его поймали и заставили летать на скорость.

Любители спортивных рекордов (особенно гитаристы и скрипачи) устроили «шмелиную Формулу-1» и стали сражаться за право попасть в Книгу рекордов Гиннесса. В конце концов уже и Книга отказалась фиксировать рекорды скорости «Полета», на том основании, что всякую связь с искусством эти гонки утратили. Но попытки сыграть «Шмеля» быстрее минуты, быстрее половины минуты, четверти минуты и т. д. продолжаются.

Хорошо, что этого не слышит Николай Андреевич Римский-Корсаков, который при жизни строго соблюдал неприкосновенность своей авторской воли и запрещал любые отступления от написанного в рукописи под страхом запрета на исполнение. И он был совершенно прав: любая транскрипция не выдерживает никакого сравнения с оригиналом.

Настоящий, авторский «Полет шмеля» — это шедевр миниатюрной музыкальной живописи, написанный волшебником оркестра с огромным профессиональным опытом. В отличие от многих других популярных «перпетуумных» пьес, основанных исключительно на драйве стремительного движения, в «Шмеле» есть и образ, и характер, и даже идея.

Шмель (он же царевич Гвидон) Римского-Корсакова — это такой пчелиный Вильгельм Телль, благородный мститель за невинно обиженную мать. В его жужжании есть и воля к победе, и справедливая злость.

Удивительно при этом, как Римский-Корсаков, не погрешив против мелодичности, достоверно изобразил в музыке и узнаваемое шмелиное гудение, и характерную траекторию стремительного полета с внезапными петлями, зависаниями и ускорениями. Любой шмель, которого вы встретите в своем саду или на летнем лугу, немедленно прожужжит вам знакомый мотив в ля миноре.

Оркестровый «Полет шмеля» начинается глиссандирующим пассажем взлета и заканчивается симметрично отраженной фигурой удачной посадки. А между ними — собственно полет с мельканием крылышек (много-много нот с диезами и бемолями). Серьезные сверхскоростные нагрузки справедливо распределены автором между скрипками, флейтами и кларнетами. Все это держится на легких воздушных опорах — пиццикато[11] струнных.

Общими усилиями шмель долетает до последнего аккорда. Оркестр в этой пьесе должен работать так же слаженно, как механизм швейцарских часов, в котором каждый элемент работает со стопроцентной точностью.

КАКИЕ ЕЩЕ ФРАГМЕНТЫ ИЗ «СКАЗКИ О ЦАРЕ САЛТАНЕ» РИМСКОГО-КОРСАКОВА ПОСЛУШАТЬ: