Маринка.

Что Янек имел в виду, когда говорил, что она ходит уже много лет? Маринка умерла, ушла в свет — а я осталась во тьме, и… Но как он знал?! Как они все знали? Или же это все — какая-то ловушка, мистификация… Но они не знают, что я здесь. Или знают? Но тогда зачем все это понадобилось?

Когда мысли толпятся в голове и я стараюсь думать их все одновременно, то иногда зависаю. И сейчас мне хочется уйти, сбежать и подумать в тишине, но я не могу уйти, я должна понять, что происходит.

— Давайте уйдем отсюда. — Лиана уже протрезвела, и ей тоже не нравится происходящее. — Пауль, поедем в «Виллу Оливу», я проголодалась.

— Мы столик не заказали заранее, а там вечером не протолкнешься, придется ездить по всему городу, искать нормальное место, чтоб просто пожрать, и закончится это макдаком, а здесь должна быть еда, нужно проверить холодильник. — Пауль задумчиво нахмурился. — А ведь мы можем устроить спиритический сеанс!

— Что?!

Лиана оживилась и снова превратилась в прежнюю неуемную тусовщицу.

— Сама подумай: наша подруга Августа — сильный медиум, это же понятно. — Пауль деловито отхлебнул пива из банки. — Устроим спиритический сеанс и позадаем духам вопросы. У тебя нет вопросов, на которые бы ты хотела получить ответы?

— Ну… есть. — Лиана, пританцовывая, подходит к сидящим на диване. — Янек, тут Пауль предложил устроить спиритический сеанс, раз уж Августа у нас под рукой оказалась, а ты что думаешь на этот счет?

— Я думаю, что это глупая и опасная затея. — Янек покачал головой. — С некоторыми вещами лучше не шутить и вообще оставить их там, где они есть.

Он поднялся и снова пошел к камину, Августа посеменила за ним, как приклеенная. Наверное, она не привыкла к тому, что, когда она принимается нести свой бред, кто-то воспринимает ее всерьез.

Августа уставилась на портрет Линды, словно он притягивает ее — хотя если хоть часть из того, о чем она тут болтала, правда, то вполне может быть, что и притягивает. Я же слышу голоса и музыку в шуме воды и ветра, так почему бы Августе не видеть призраков? Кстати, мамаша Линды, оказывается, тоже слышала аналогичные звуки при сходных обстоятельствах, а окончила свои деньки в сумасшедшем доме. Именно потому я предпочитаю вставлять в уши затычки, когда принимаю душ, а при сильном ветре надеваю наушники. Грань между живым и мертвым гораздо более тонкая, чем принято считать, но в одном я согласна с Янеком: некоторые вещи лучше не трогать без крайней нужды, а уж тем более — просто так, из праздного любопытства.

— Пауль, давай вернемся в бильярдную, принесем еще выпивки, она там точно должна быть. — Линда поднялась и направилась к выходу. — Идешь? Меня этот дом немного пугает теперь.

— Давай. — Пауль грузно поднялся и потащился за Лианой. — Может, там и коньячок есть…

Они вышли, и какое-то время слышны их голоса, а я думаю о том, что нужно уходить из этого дома, что-то скверное здесь затевается.

— Я хочу домой. — Августа взяла Янека за руку. — Здесь… холодно.

— Можем уйти, я отвезу тебя.

— Дома тоже плохо. — Августа вздохнула. — И раньше было плохо, а после смерти Леры стало совсем ужасно. Отец… Он всегда очень жестоко к нам относился, а теперь стал вообще как зверь, я боюсь его, он меня ненавидит. Скрывает это, но я же чувствую. Раньше хоть Лера могла его сдерживать… А еще Андрей куда-то пропал…

— Андрей?

— Ага, Андрей Дымов, личный охранник отца, он с ним был все годы. Да ты его видел, уверена — большой такой, молчаливый тип. — Августа вздохнула. — Отец очень ему доверял… А когда не стало Леры, Андрей вдруг исчез, и когда я спросила у отца, куда он подевался, он так на меня посмотрел…

Августа поежилась, словно от холода. Для меня ее откровения открытием не стали, честно говоря. Я всегда знала, что Городницкий — сродни моему папаше, ни дна ему ни покрышки, полный психопат. Только у папаши денег не было, и его хоть иногда менты в отделении метелили, чтоб он немного в себя приходил, а Городницкий может куролесить, как ему вздумается.

— Она и правда очень похожа на твою сестру.

Что за хрень? Я могу поклясться, что никогда раньше не видела Августу. Старшую дочь Городницкого — Янину и Алекса знаю давно, а эта девица всегда была в тени, в наших увеселениях не участвовала, и я впервые вижу ее.

— Ты тоже с ней знакома?

— Лично — нет. — Августа вздохнула. — Я не люблю шумные праздники. Но иногда я за ними наблюдала, а потому и Аделину видела, и с Алексом, и с Лерой тоже. Красивая, но такая, знаешь… Очень холодная. Улыбается, но улыбка эта снаружи, а внутри словно пружина взведенная, внутри она улыбаться не умеет. Ты совсем другой.

— Мы все разные, что ж. — Янек вздохнул. — Так что, вызываем такси и едем по домам?

— Нет… Дома плохо. Видишь, у камина девочка стоит? — Августа сжала руку Янека. — Я боюсь ее.

— Не бойся. — Янек покачал головой. — Она никому вреда не причиняет, просто уйти не может, потому что по ней много лет горюет ее сестра и никак не может избыть свое горе и отпустить.

— Ты тоже видишь их? — Августа шепчет, но я слышу. — Я думала, что такая одна.

— Некоторых вижу. Просто я никогда никому об этом не говорил. Никто не поймет. Когда ты поняла, что другие не видят того, что видишь ты?

— Рано. — Августа грустно улыбнулась. — Когда мама умерла, я видела ее около гроба. Мне было мало лет, на кладбище меня не взяли, я осталась с нянькой, и мама осталась тоже, я с ней продолжала разговаривать, она что-то отвечала, а нянька нажаловалась отцу. В общем, лет до двенадцати меня пытались от этого лечить, а потом у отца появилась Лера, и меня оставили в покое. А ты?..

— Я видел всегда, но рано понял, что, кроме меня, никто больше их не видит. Я рассказал маме, а она мне поверила, но сказала, что говорить об этом не надо никогда и никому. Потом ее не стало, и я на время перестал видеть, я заставил себя не видеть это, и у меня получилось. Но потом отец женился на моей мачехе, и с ней вместе в наш дом пришла моя сестра. А за ней — и эта девочка. Я хотел не видеть ее, но не мог, она появлялась везде. Никто, кроме меня, не знал, что она пребывает в нашем доме, — ну а я, естественно, молчал и наблюдал, пока не понял, кто она и за кем ходит.

— Мы какие-то уроды, да?

— С точки зрения обычного человека — да. — Янек засмеялся. — Но мы ведь не обычные люди? Так что нам до мнения тех, кто обделен зрением и чувствами?

— А ты своей сестре говорил о той девочке?

— Нет. — Янек покачал головой. — Ее боль от потери и без того слишком велика, а мы так и не стали друзьями, чтобы поговорить об этом. Но если эта девочка здесь, то…

— То твоя сестра тоже здесь. — Августа тихо засмеялась. — Вот ты ее и нашел.

Они переглянулись, и мне совсем не понравилось то, что я увидела. Такие улыбки бывают у людей, которые… В общем, это как в фильмах ужасов об одержимых.