Девочка кивнула. Я попросил её убрать ладонь от раны. Она сделала это, и оказалось, что, к счастью, стальной шип лишь глубоко поцарапал ей кожу. Почти до мышечных тканей дошел — миллиметра не хватило. Достав аптечку, а обработал рану, как умел, перебинтовал её, заодно вколол ребенку обезболивающее. Самую малость, четверть обычной дозы. Подумал, так будет правильно. Слишком много препарата может её вырубить, а то ещё до комы доведёт. «Эх, Анну бы сюда», — пожалел я, что медика нет рядом.

Когда Альма пришла в себя, я протянул ей сухпаёк. Ребенок явно был слишком голоден, чтобы отвечать на мои вопросы и идти следом. Пока она ела, я обошел склад. Но где искать этот треклятый батарейный блок?

— Вы что-то ищете? — спросила Альма, прекратив жевать. Она уже насытилась, хотя съела всего ничего. «Да много ли надо такой крохе? Она весит килограммов тридцать, наверное», — подумал я, глядя на девочку. Только теперь заметил, что одета она была в комбинезон защитного грязно-зелёного цвета, на ногах рабочие ботинки, на голове замасленная кепка. Если бы не выбивающиеся из-под неё длинные волосы, вполне могла сойти за мальчишку. Хотя нет, с такими большими глазами, мне кажется, только женщины рождаются.

— Да, мне нужен батарейный блок для транспортника, — ответил я.

— Пойдемте, покажу, — ответила Альма. Отвела меня к нужному стеллажу, указала рукой, где искать и что брать.

— Откуда ты так хорошо в железках разбираешься? — спросил её.

— Говорю же: мой папа был тут главный механик. Он и научил. Я здесь часто играла раньше, — ответила Альма.

— Скажи, может, ты знаешь тогда, почему в том ангаре транспортник без батареи остался?

— Конечно, — кивнула девочка. — Его папа вытащил, чтобы заменить. Но не успел. Объявили срочную эвакуацию. Они с мамой и уехали.

— А тебя, получается, бросили?

— Нет, я должна была ехать на следующей машине.

— На той самой, которую отец не успел починить?

— Нет, была ещё одна. В неё собрали всех детей.

— И что дальше случилось?

Взгляд Альмы потускнел. Лицо осунулось, голову она опустила и тяжко вздохнула.

— Мы выехали, на нас напали какие-то чудовища. Я сидела рядом с дверью, успела открыть её и выпрыгнуть, а потом… — она опять, кажется, заплакала. — Потом…

Я подошел, осторожно прижал к себе хрупкое маленькое тело. Снял перчатку и погладил по голове, забыв, что делать это надо без кепки. Но Альма и так успокоилась.

— Как же ты спаслась? — спросил я.

— Побежала обратно по дороге, спряталась здесь, — ответила девочка.

— Понятно, — сказал я. — Что ж, давай починим транспортник и попытаемся уехать отсюда.

— Туда нельзя, — грустно сказала Альма. — Там чудовища.

— А мы поедем в другую сторону, — ответил я. — Со мной ещё морпехи, вместе мы любых тварей в мелкую лапшу порубим. Знаешь, что такое лапша?

— Да, мне её мама варила в супе.

— Вот и хорошо, — сказал я. Понимал, конечно, что ничего хорошего: ребенок остался сиротой, и куда её теперь везти? Отдавать ученым, которыми руководит Ариэль Хэнсон? Очевидно, да. Если только они её примут. А может, Майли Сириус поможет? Я связался с ней по рации и сообщил, что обнаружил выжившую. «Да, я знаю её отца… То есть знала, — ответила ученая. — Хороший, добрый и умный был человек. Мама работала у нас в лаборатории. Жаль, такая милая была семья».

Вскоре батарейный блок был установлен, и я вызвал Майли на поверхность, чтобы вместе возвращаться к моему взводу. Заодно попросил извлечь носители с самой ценной информацией, — всё, что ей удастся унести с собой. Спускаться вниз, в лабораторию, не стал. Во-первых, Альму не с кем оставить. Во-вторых, у меня был приказ получить данные главного исследовательского центра, а здесь лишь его филиал.

Мы расположились в транспорте. Я с ученой в кабине, Альма позади нас на ближайшем кресле. Я проверил: все системы машины работают в порядке. Теперь предстояло проложить путь до моего взвода, а как это сделать, если вокруг сплошные заросли? Да, агрегат может подниматься в воздух, но его предел — десять метров, а дальше просто не потянет двигатель. Что ж, придётся искать какой-то оптимальный вариант. Я запустил дрон, и тот принялся, сканируя местность, прокладывать нам маршрут.

Дамы сидели спокойно, ни о чем не спрашивая. Ученая держала на коленях довольно толстый серебристый кейс, не выпуская его из рук. Он даже на вид был весьма тяжел, но Майли не пожелала с ним расстаться. Сказала, что внутри очень много важнейшей информации, которую она не успела из-за обрыва связи передать Ариэль Хэнсон. Я оглянулся несколько раз: Альма, пристегнутая в кресле, умудрилась во время полёта заснуть. Видимо, сказались нервное напряжение последнего времени, рана и обезболивающее. К тому же она поела, это её и сморило.

— Много было семей в вашем городке? — спросил я.

— Примерно пятьдесят, около тридцати детей, — ответила Сириус.

— И сколько из них смогли эвакуироваться?

На это ученая ничего не ответила, нахмурившись. Я понял, что никто. Стиснул зубы и продолжил вести транспортник, огибая слишком высокие деревья и постоянно следя за тем, чтобы нас не застали врасплох. Вскоре радиосигнал пробился к моему взводу, и рядовой первого класса Маркус Тайли бодрым голосом доложил, что всё в порядке. Эл ти занимается раненым Добсоном, обстановка спокойная, периметр никто не нарушал.

— Как он там? — спросил я.

— В стабильно тяжелом состоянии, сэр, — сообщил морпех.

Я обозначил место встречи: большая поляна в полумиле от точки, где расположился взвод. Приказал выдвигаться туда с мерами предосторожности, чтобы капралу не стало хуже. Жаль, ближе подлететь никак не получалось. Но я был уверен, что у моих парней всё получится. Вышел из кабины и стал охранять периметр, ожидая прибытия взвода. И Анны, конечно же. Прежде всего её. Соскучился.

Когда увидел Анну, сердце затрепетало. Не ожидал от себя такого. Кто это у нас тут разволновался, как влюбленный мальчишка? Опытный морпех, мастер-сержант, у которого, если образно говорить, сердце давно покрылось каменными плитами, а изнутри иссохло! Но вот поди ж ты! Оказывается, старые чувства способны пробуждаться даже в таких ископаемых чудовищах, как я. «Видимо, не такой уж я древний», — подумал с иронией, снимая с головы шлем. Захотелось приветствовать Анну в живую, а не через микрофоны и радиоволны.

— Здравия желаю, мастер-сержант! — воскликнула она, увидев меня, и очаровательно улыбнулась. Снова отметил про себя, до чего же эл ти хороша. Белокурая, синеглазая, с ямочками на щеках, она мне напоминала ангела, который спокойно и плавно опустился в мою полную крови и ужасов жизнь. Осталось только понять зачем.

— Здравствуй, эл ти, — ответил я, неожиданно смутившись. Даже крякнул от своей глупой реакции. — Как там мой капрал?