Обычно общество довольно быстро теряет интерес к протестным движениям, обусловленным политическими или экономическими обидами, и сегодня мы практически ничего не знаем о том, как Нед Лудд крушил свою машину, но в истории луддиты остались знаменательной вехой по причине того, что уничтожение наиболее передовых машин символизирует глубокий надрыв человеческого мышления. Всегда существуют люди, относящиеся к развитию науки и технологии с опаской и недоверием, и, несмотря на поразительные достижения науки в минувшем веке, антинаучное мышление еще сохраняет свои позиции. Самые ярые сторонники этого движения называют себя неолуддитами, и в 1996 г. они провели Второй конгресс неолуддитов, организованный с целью противодействия «все более диким и пугающим технологиям компьютерного века» (121). Вам не придется сильно напрягаться, чтобы найти многочисленные примеры явлений, которые серьезно угрожают нашему будущему благосостоянию. Для общества разумный скептицизм, наверное, полезен, однако антинаучное мышление, если оно заходит слишком далеко, становится опасным.

Самой важной проблемой современности является изменение климата, и споры об этом насыщены антинаучной риторикой. На протяжении многих лет ведущим деятелем, выступающим с антинаучных позиций, является сенатор Джеймс Инхоф, известный тем, что в 2015 г. он принес в сенат снежок (122) как доказательство отсутствия изменений климата. В 2003 г. он избрал в качестве целей семнадцать наиболее влиятельных ученых-климатологов, угрожал им уголовным преследованием и обвинял их в мошенничестве: «Вся эта истерика, все эти ужасы, вся эта лженаука порождают вопрос: не является ли антропогенное глобальное потепление величайшей фальшивкой из всех когда-либо навязывавшихся американскому народу? Очень похоже, что это так и есть» (123). Утверждения Инхофа были дискредитированы, но его заявления по-прежнему имеют резонанс. Граждане Оклахомы четыре раза подряд избирали его в сенат, последний раз в 2014 г., когда он победил, набрав 68 % голосов.

Одной из самых новаторских технологий, которой также противостоит яростная оппозиция, является генная инженерия. Это чудо современной науки, ее самый что ни на есть передний край. Ее методы позволяют добавлять гены в молекулу ДНК организма (а если нужно, то удалять их), создавая таким образом новые сорта и породы. Генетически модифицированные сорта томатов, соевых бобов и кукурузы более устойчивы к болезням, дают больший урожай и имеют более длительный срок хранения.

Бета-каротин – химическое соединение, которое содержится во многих природных продуктах питания, например в моркови и батате (это придает им такой специфический цвет). В нашем организме бета-каротин распадается с образованием витамина А, критически важного для выполнения многих функций (в частности, витамин А чрезвычайно важен для зрения). Во многих развивающихся странах в пище детей не хватает бета-каротина, что приводит к серьезным заболеваниям. По некоторым оценкам, ежегодно из-за дефицита витамина А слепнет полмиллиона детей. В начале 2000-х гг. европейские ученые разработали генетически модифицированный сорт риса, который сам естественным путем производит бета-каротин. Они назвали этот сорт «золотым рисом», потому что бета-каротин придает ему желтую окраску. Поскольку рис является основным продуктом питания для многих детей, страдающих дефицитом витамина А, «золотой рис» может оказаться очень полезным. Однако некоторые противники генетически модифицированных организмов (ГМО) считают иначе. Например, в 2013 г. на Филиппинах группа протестующих прошлась по полям «золотого риса» и уничтожила урожай. Печальная ирония состояла в том, что эти поля были опытными и выращенный на них рис предназначался для научных исследований его безопасности и эффективности. Этот акт разрушения привел не только к уничтожению собственно урожая нового риса, но и к потере научного знания относительно того, насколько обоснованны утверждения протестующих о его вредности.

Еще один пример активного негативного влияния антинаучной оппозиции – это противодействие вакцинации. К началу 2000-х в США заболевания корью практически исчезли (124) – в год регистрировалось менее 100 случаев. Однако в 2014 г. число заболеваний корью резко возросло и превысило 600 случаев, что объясняется снижением масштабов вакцинации. В просвещенном и богатом городе Боулдер (Колорадо), в котором дети одного из авторов этой книги ходили в детское дошкольное учреждение, 10 % родителей отказываются вакцинировать своих детей (125), пренебрегая рекомендациями, разработанными на основе медицинских исследований за несколько десятилетий. При этом противники вакцинации часто используют научную лексику. Они ссылаются на дискредитированные научные исследования и статистические данные. Выступления оппозиции нередко пропитаны антинаучным духом, полны недоверия к профессиональным медикам и неприятия результатов научных исследований. Приведем конкретный пример. На популярном сайте противников вакцин представлены «шесть причин, чтобы сказать НЕТ вакцинации», а в качестве предисловия предлагается статья, главный смысл которой сводится к тому, что доверять врачам нельзя (126): «Не верьте педиатру, который убеждает вас в безопасности вакцинации. Вполне возможно, что врачи ошибаются. В конце концов, они тоже люди. На самом деле ваш доктор просто как попугай повторяет стандартное положение о вакцинации Американской медицинской ассоциации (АМА). Если вы думаете, что они дают добросовестную оценку, подумайте еще раз».

Уолтер Бодмер, генетик с немецкими корнями, – профессор Оксфордского университета в Великобритании. В 1985 г. Лондонское королевское общество, старейшее в мире научное учреждение, назначило его руководителем группы по изучению отношения к науке и технике в Англии. Королевское общество было обеспокоено распространением антинаучных настроений и видело в этом серьезную опасность для общественного благосостояния. Результаты работы этой группы и ее рекомендации были опубликованы в основополагающей статье, известной как «Доклад Бодмера».

В аналогичном предыдущем исследовании основное внимание уделялось прямым количественным оценкам отношения к науке. Однако Бодмер и его группа страстно отстаивали простую и интуитивно понятную мысль: оппозиция науке и технике обусловлена неведением. Поэтому для формирования в обществе более благожелательного отношения к науке и более эффективного использования преимуществ, предоставляемых наукой и техникой, необходимо повысить уровень понимания научных достижений обычными людьми. Концепцию, согласно которой отношение к науке определяется уровнем ее понимания, часто называют дефицитной моделью. В рамках этой модели считается, что антинаучное мышление обусловлено дефицитом знаний и должно исчезнуть при восполнении этого дефицита.

Доклад Бодмера вдохновил ученых всего мира на изучение понимания науки в обществе. В Соединенных Штатах эти исследования возглавил Национальный совет по делам науки. Раз в два года ученые подводят итоги своей работы, публикуя отчет «Индикаторы науки и техники» (Science and Engineering Indicators). Главная трудность заключается в том, чтобы научиться количественно оценивать уровень понимания прогресса обществом. Наука – это громадная и сложная область жизни, и никакой простой тест здесь не может быть всеобъемлющим. В качестве одного из методов исследования Национальный совет по делам науки предложил провести в обществе проверку знаний с помощью ряда вопросов, касающихся конкретных фактов.