– Понял, – ответил Вячеслав, – раз надо, то все сделаем. Давай платок, и пошли в лабораторию.

Мы с Вячеславом спустились на второй этаж, где располагалась лаборатория. Куранов открыл дверь, вошел в комнату и позвал меня:

– Тань, чего стоишь, как бедная родственница? Проходи, не стесняйся.

Я последовала за полковником и, войдя в большую комнату, огляделась. В комнате стояло несколько столов. На одних лежали пакеты с вещественными доказательствами и другими предметами, изъятыми на месте преступления. На других столах находились инструменты для проведения экспертиз: микроскопы, колбы и другие емкости. Здесь также находились предметы, назначение которых я затруднялась определить. В этой первой комнате никого не было. Где-то издалека доносились голоса.

– Андреич! – позвал Вячеслав.

Никто не отозвался. Тогда Куранов распахнул дверь, ведущую в соседнюю комнату, и еще раз спросил:

– Борис Андреич! Ты здесь?

Спустя несколько секунд послышались шаги, и из комнаты к нам вышел невысокий мужчина в очках, с седыми, коротко подстриженными волосами.

– Привет, Степаныч, – поздоровался Борис Андреевич, и мужчины обменялись рукопожатием.

– Вот, знакомься, Андреич, – сказал Вячеслав, кивая в мою сторону, – это Татьяна, частный детектив из Тарасова. И моя бывшая сокурсница, – добавил он.

Борис Андреевич с уважением посмотрел на меня.

– Так это… Борис Андреич, не в службу, а в дружбу. Надо провести экспертизу на предмет ДНК – правильно, Татьяна?

Я кивнула.

– А потом сравнить с уже готовыми результатами частиц крови убитой женщины, которые находятся у наших тарасовских коллег, – закончил Вячеслав.

– На предмет идентичности? – уточнил эксперт.

– Да, совершенно верно. Сделаешь, Борис Андреевич?

– Сделаю, – пообещал тот.

– Вот и ладненько! Да, Андреич, у тебя как, своей-то работы не очень много? А то ведь Татьяна специально приехала к нам за подозреваемым. И эта экспертиза – пока единственное, что она может предъявить фигуранту уголовного дела. Да и то при условии совпадения биологического материала. К тому же этот подозреваемый в любой момент может уехать из Волгограда, и тогда ищи-свищи его. Задержать-то его сейчас мы никак не можем. Так что ты уж постарайся сделать все как можно быстрее.

– Ладно, давай сюда пакет, – сказал Борис Андреевич. – Пока у наших коллег ничего такого «горящего» нет. Поэтому… Часа через полтора вас устроит? – эксперт посмотрел на меня.

– Устроит, – сказала я и облегченно вздохнула.

Ведь на примере работы отделения Кирьянова я знала, что, как правило, работы у экспертов невпроворот. Все требуют, чтобы экспертиза той или иной улики была произведена в архисрочном порядке.

– Вот и хорошо, приходите к этому времени, – сказал Борис Андреевич.

Мы с Вячеславом вышли из лаборатории.

– Слав, где бы мне провести это время? – спросила я. – С пользой чтобы.

Куранов задумался.

– Слушай, а ты в Волгограде уже была? – спросил он.

– Была, когда еще в школе училась, – сказала я. – Мамаев курган видела, панораму Сталинградской битвы, ну, конечно же, еще Дом Павлова, разрушенную мельницу.

– Так, а музей Паулюса? – спросил Куранов.

– Нет, там не была.

– Так вот, музей этот находится не очень далеко отсюда. Так что давай иди туда, посмотри, а потом возвращайся, – предложил Вячеслав. – К тому времени экспертиза будет уже готова, я думаю.

– Да, Слава, ты не забудь позвонить Кирьянову, чтобы он прислал частицы ткани убитой, – напомнила я.

– Помню, сейчас позвоню.

Мы расстались. Куранов пошел в свой кабинет, а я спустилась на первый этаж и вышла на улицу.

Музей «Память» находился в подвале волгоградского центрального универмага. Я пришла в музей и застала там экскурсию, которую проводила миловидная женщина со скромной прической в виде забранных в пучок и уложенных на затылке темных волос. Мы прошлись по залам музея и осмотрели интересную экспозицию.

Экскурсия закончилась, и я вместе со всеми вышла из музея. Немного постояв на улице – впечатления от увиденного не сразу отпустили меня, – я зашла в небольшое кафе рядом с музеем и попросила официантку принести меню. Выбрав уху со стерлядью, порцию жареной картошки с отбивной и медовое пирожное на десерт, я в ожидании заказа принялась размышлять. Кто же мог убить Елизавету Городенчикову? Мне известно, что в тот вечер в ее квартире были психотерапевт Листопадов, близкая подруга Екатерина Расторгуева и бывший любовник Валентин Ласточкин. Из них только Листопадов был у Елизаветы по ее приглашению – как сообщила консьержка, они вместе вошли в подъезд и поднялись на лифте. Теперь Екатерина Расторгуева. Ее вряд ли можно отнести к числу званых гостей. Во-первых, Елизавета в тот вечер не приглашала ее к себе. А во-вторых, Екатерина и Елизавета поругались. Причем поругались неслабо, если Городенчикова выталкивала подругу из своей квартиры, а та даже поранила руку. Кроме того, Расторгуева не производит впечатление человека, совершившего убийство. И наконец, после Екатерины квартиру Елизаветы посетил еще один человек – ее бывший любовник. Поэтому исключим Расторгуеву из этого списка: когда она покидала квартиру Городенчиковой, та была еще жива. Вот Валентин Ласточкин имеет все шансы стать главным подозреваемым. Я видела его в действии, когда он чуть ли не набросился с кулаками на директора «Пивовара». Это говорит о его крайне неуравновешенном характере. Уж если совершенно посторонний человек, которого он увидел в первый раз, вызвал у него такой прилив злости, можно даже сказать, ярости, то что же говорить о женщине, с которой у него были отношения и которая осмелилась их прекратить. К тому же Екатерина Расторгуева говорила, что Ласточкин не раз поднимал на Елизавету руку. Так что в порыве гнева юрисконсульт мог запросто проломить висок бывшей своей любовнице. Да, но тогда каким же надо быть чудовищем, чтобы потом спокойно отправиться в командировку? И все-таки, все-таки… Все-таки есть у меня сомнения в том, что именно Ласточкин является убийцей. Что-то тут не так… Ладно, дождусь я результатов экспертизы, тогда многое прояснится. И вот если станет известно, что кровь Ласточкина не имеет никакого отношения к частицам, которые были обнаружены у Елизаветы, то мне надо будет искать других подозреваемых. А кого? Того Александра, о котором мне рассказывала Екатерина? Он ведь, по ее словам, тоже, как и Ласточкин, угрожал Городенчиковой. Только юрисконсульт угрожал, что не даст ей встречаться с другими мужчинами, а Александр требовал от нее свою бывшую дачу. В общем, экспертиза все решит. Ну, кажется, уже можно возвращаться в отдел за результатами экспертизы.

Я подошла к лаборатории, решив не отрывать Вячеслава от его дел и поговорить с Борисом Андреевичем лично. Я постучала в дверь и, услышав «войдите», открыла ее. Но в комнате я не увидела уже знакомого мне эксперта. Вместо него у стола с пакетами, содержащими следственные улики, стоял молодой парень.