— Ты не у того спрашиваешь. Я с трудом верю в способность моегобрата на высокие чувства. Не только к тебе, а вообще — в целом.

Катя не нашла слов. Она хотела знать его мнение, он еговысказал. Не говорить же теперь, что хотела услышать другое.

Неожиданно очнулась Кира. Закупорила бутылку, протянула еемолодому человеку и тихо произнесла:

— Думать, что твоя любовь единственная верная и настоящаянесколько нескромно, Вильям. Порой, любовь сразу не увидеть и не почувствовать,потому что она слишком глубоко в сердце.

— Откуда же тебе знать столько о любви, — фыркнул тот, — тыже всю жизнь просидела в четырех стенах!

— Вильям! — ахнула Катя, пораженная недостойной егогрубостью.

Но Кира не обиделась.

— Любовь — не наука, ее не нужно изучать в школе. А знает оней каждый! Мы всю жизнь любим кого-то, а кто-то любит нас. Счастье, когдачувства взаимны, но если нет, то... Погоня за любовью, равносильна охоте ссачком на воздух.

Вильям пожал плечами.

— Если кого-то устраивает любовь, которую невозможно увидетьи почувствовать, вмешиваться не смею. — Он усмехнулся. — И вообще, спасибо,Кира, что просветила меня на предмет глубины некоторых сердец. Весьма полезнознать.

Катя застонала. Понимание, что она все только усугубляет,теперь укрепилось.

Все трое надолго замолчали.

Вильям развернул карту, некоторое время изучал ее, затемсказал: — Нам нужно скорее добраться до Израиля, там мы будем в безопасности отпреследователей... — Он подумал и прибавил: — В такой относительной, конечно,безопасности. Анжелика с Павлом вряд ли последуют за нами, когда мы минуемИерусалим.

— Почему ты так уверен?

— Там первый подземный город. Сейчас он заброшен, но врата,ведущие в него, охраняются. И как только мы приблизимся к ним, известие о нашихнамерениях достигнет ушей старейшин.

— И что тогда? - поежилась Катя.

— Старейшины либо позволят добраться до Тартаруса и примутнас, либо кого-то отправят прикончить нас по пути. И уж поверь мне, когда задело берутся профессионалы, накладок, вроде подожженных волос, не случается.

Девушка покосилась на Киру и улыбнулась.

— Да-а-а... хороший дар.

Кира моргнула.

— Нет же, он не...

— Не скромничай! — отмахнулась Катя. Она поднялась, прошласьвзад-вперед. — Что же делать с Йоро? Как он там один?

Вильям неодобрительно поджал губы.

— Не пропадет. Ему следует учиться контролировать себя!

— Но он же не виноват! — рассердилась девушка. — ЭтоАнжелика!

Молодой человек тоже поднялся и, взваливая на плечо сумку,насмешливо заметил:

— Лайонел всегда очень любит напоминать, что все невинныестрадают за виноватых. Он считает — это нормально.

Катя ничего не сказала и опустила глаза под пристальнымвзглядом Вильяма.

Как страдают невинные, она уяснила раз и навсегда за одинлишь урок, преподанный Лайонелом в комнате маленькой спящей девочки.

* * *

Павел недоверчиво воскликнул:

— Так просто сдаешься?

Анжелика быстро шла по тоннелю. Некогда золотистые, а теперьпочерневшие волосы летели за ней.

Так и не дождавшись ответа, ее спутник спросил:

— А как же наше условие? Я получу...

Тогда девушка яростно обернулась.

— Ты вообще видел меня! — гаркнула она. — Я изуродована!Проклятие! А ты только и думаешь о том, как бы скорее залезть мне между ног!

— И не только... между них, — Холодный улыбнулся в усы,разглядывая девушку. Ее черные глаза горели ненавистью, обтягивающий костюм былпревращен огнем в серые лохмотья, открывающий взгляду прекрасное тело.

Павел протянул руку и погладил ее обнаженное плечо.

— Ты мне нравишься и сейчас.

Прикосновение причинило боль, Анжелика вздрогнула и злопрошипела:

— А ты мне совсем не нравишься! Жалкий идиот, не смогсправиться с Вильямом! Позорище!

Холодный отдернул руку и, прищурив глаза, презрительнобросил:

— Не тебе, моя дорогая, упрекать! Сама не совладала с псом!Я уже не говорю про новорожденного вампира! — Он рассмеялся ей в лицо. — Хотя,отчего же... говорю! Ты испортила все дело! И если теперь отказываешься отсвоего плана — плати!

— Глупец! — Анжелика скривилась. — Мы не успеем их догнать,прежде чем они достигнут Иерусалима! Хочешь повидать старейшин — вперед! А яотправляюсь в Париж...

— Зализывать раны, — ехидно закончил вместо нее Павел.

Девушка смерила его скучающим взглядом.

— Ты разочаровал меня.

— Не беда! — фыркнул вампир.

Анжелика развернулась, чтобы идти дальше, но Холодный выроспрямо перед ней.

— Ты должна заплатить.

— Размечтался! — Она похлопала его по щеке. — И кстати,давно хотела сказать, у тебя плохо получается подражать Лайонелу. А дешеваяподделка мне не нужна. Отправляйся-ка ты домой, окручивать девиц себе под статьи насиловать детей.

— Непременно, сразу после тебя! — Павел рванул ее за костюмна груди к себе и попытался поцеловать.

Девушка вывернулась из его рук, но он тут же вновь еесхватил, попутно срывая с нее остатки костюма.

— Ты пожалеешь, — предупредила Анжелика, резко переставаясопротивляться и позволяя уложить себя на землю.

— Да-да, — забормотал Павел, обжигая ее шею жаднымипоцелуями, — сейчас примчится Лайонел и спасет тебя. Он ведь не бросил тебя ивовсе не променял на какую-то рыжую малявку.

В сводах пещеры прозвучал хохот. И эхо глумливо разнесло егово все стороны, повторяя вновь и вновь.

Анжелика лежала спокойно, сосредоточенно глядя на выступ надголовой.

— Тебе понравится, — заверил Холодный, растаявший от еесмирения.

— Тебе тоже, — задумчиво улыбнулась девушка.

И в тот миг, когда до соития оставались считаные секунды, наспину Павла с рыком обрушился черный волк. Клыки сомкнулись на шее вампира.

Анжелика откатилась в сторону и, отряхиваясь, поднялась.

— Хоть на что-то сгодился, — покосилась она на оборотня.

Тот разрывал шею и грудь вампира, пока не услышал приказ:

— Довольно.

Холодный, хватаясь за горло, захлебывался собственнойкровью.

Девушка подошла к оборотню и села ему на спину, подогнувноги.