– Ненасытная леди, – проговорил он глухо.

Затем подхватил ее под ягодицы, и Женя инстинктивно обвила его ногами. Самое чувствительно место прижалось к затвердевшему под кюлотами достоинству, и на потерлась о него, даже не отдавая себе отчета.

Лорд сдавленно застонал, его пальцы сильнее сжались на ягодицах.

– Джини… – прохрипел он. – Только для меня…

Прижав ее так, словно боится потерять, он развернулся, и через несколько мгновений пнул дверь в свои покои. Женя обвила руками его шею, чувствуя, как желание заполняет все ее сознание, и нет больше мира, времени – есть лишь она и он.

Лорд Фэйн бросил ее спиной на кровать и некоторое время любовался затуманенными глазами. Женя смотрела на него, даже не пытаясь опустить задранный до живота подол.

– Ты идеальна, – сказал он.

Затем каким-то удивительным образом освободил ее от одежды, и вновь залюбовался, стоя на коленях на самом краю кровати.

– Я никогда не видел таких, как ты, – проговорил маркиз. – Ты как греческая богиня…

Он буквально содрал с себя камзол с рубашкой, затем быстро освободился от остальной одежды. И Женя застыла, жадно рассматривая его крепкое тело. Кожа едва тронута загаром, на груди рыжеватые завитки. Плечи и руки перетянуты тугими узлами мышц, не перекаченными, как у тех, кто часами сидит в тренажерном зале. Эти мышцы принадлежат человеку, который каждый день использует их потому, что без этого не выжить. Крепкие грудные, четыре кубика на прессе и соблазнительные косые мышцы, которые уходят вниз.

Опустив взгляд, Женя смутилась. Она не привыкла смотреть на мужское достоинство, пусть и родилась в веке, когда его можно лицезреть на всех экранах.

Маркиз позволил ей насладиться его обликом, затем накрыл своим телом. Его горячая кожа буквально опалила, он прильнул к ее губам, страстно и требовательно. Женя обвила его шею руками и целовала в ответ.

Ладонь маркиза легла на живот и стала очерчивать небольшие круги вокруг пупка. Низ живота потеплел, стал наливаться напряжением. Она простонала и развела ноги.

Лорд Фэйн чуть отстранился и прошептал, глядя прямо в глаза:

– Страстная, как огонь… Не торопись, моя дорогая…

Он стал покрывать поцелуями ее шею, постепенно спускаясь на грудь и живот. Когда его губы оказались возле гладкого холмика, где осталась лишь тонкая полоска волос, Женя охнула и привстала на локтях. О подобных ласках она знала, но никогда не испытывала, и сейчас смущение и вожделение переплелись.

Лорд поднял голову, их взгляды встретились. Он смотрел на нее, как дикий ягуар, поймавший беззащитную и такую желанную лань. Уголки губ приподнялись, он прохрипел:

– Тебе понравится. Обещаю, дурного не будет.

Прежде, чем Женя успела ответить, лорд опустился и припал губами к самому ее средоточию. Всхлипнув, она откинулась на спину и прогнула спину.

– Джек… – выдохнула она, чувствуя его горячие губы на самом сокровенном.

Его язык затрепетал вокруг заветного бугорка, доводя почти до безумия. Он раскрывал пальцами потайные места, поглаживал, дул, сжимал губами и дразнил языком так, что Женя вцепилась пальцами в покрывало. Она упиралась стопами ему в плечи, подтягивала колени и вытягивала носочки. А он продолжал терзать ее безумными ласками, поглаживая и сжимая бедра.

– Ещё… Джек… я хочу ещё… – стонала она.

Внизу живота стала сжиматься тугая пружина, все существо устремилось к ней, и Женя заметалась по покрывалу, предвкушая, что сейчас произойдет нечто.

Маркиз ощутил ее состояние. Подняв голову, он быстро оказался меж ее ног, и Женя ощутила, как твердое и горячее орудие упирается в ее средоточие.

На секунду он замедлился и посмотрела на Женю так, словно спрашивает разрешения. Обвив его ногами она прошептала на ухо:

– Хочу тебя…

Лорд сдавленно простонал, в это же мгновение горячее естество вошло в нее и задвигалось плавно, разливая по телу сладкую истому. Женя обхватила руками его плечи и прижалась всем телом.

– О, да… О… Джек…

Пальцы маркиз сжались на ягодицах, движение стали чуть быстрее и напористей. Женя забылась, всецело отдавшись безумному чувству, которое закрутило в вихре наслаждения. С каждым толчком ее приближало к чему-то космически огромному, пружина внизу живота становилась все туже.

– Моя Джини… – стонал маркиз. – Только моя…

– Еще… еще…

Она подтягивала колени, чтобы глубже вобрать в себя горящее орудие маркиза, царапала ему спину, кусала. По телу носились волны жара, все сильнее отдаваясь куда-то вниз, маркиз сжимал ее жадно, его тело совершало толчки все быстрее, Женя кричала, извивалась и всхлипывала, чувствуя, как все тело переполняется невообразимой истомой.

В какой-то момент напряжение стало нестерпимым, и пружина внизу живота взорвалась мириадами сверкающих искры. Ее вознесло к звездам, куда-то к самым истокам мироздания, где существует лишь она и Вселенная. Сквозь грохот водопадов, она слышала, как кричала, содрогаясь в пароксизмах страсти, как кричал маркиз… А потом ее затопила теплая и бесконечная нега, в которой царит сама суть мирозданья.

Уже сквозь сон, она чувствовала, как ее аккуратно укрывают, целуют в плечо, как кто-то сильный и горячий прижимается к спине, обнимая и притягивая к себе.

– Спи, моя королева, – доносится шепот откуда-то из далека.

По телу растекается блаженно чувство защищенности и покоя.

И все становится неважно.

Впервые после того, как провалилась во времени, Женя спала крепко и спокойно. Снов не было. А если и были, она их не запомнила, как бывает, когда хорошо высыпаешься.

Утро коснулось плеча и оставило легкий поцелуй на коже. Лишь самым краем ума она догадалась – это настоящий поцелуй, а не сонная греза. Потом к шее прижались теплые губы, и Женя окончательно проснулась. От мягких прикосновений по телу растеклась приятная нега, хотелось лежать вот так и всецело отдаваться удовольствию, откуда бы оно ни шло.

– Доброе утро, моя королева, – раздался тихий шепот над ухом, затем последовал поцелуй в щеку.

Женя открыла глаза.

Перед ней край балдахина из темно-синего бархата, окна прикрыты тяжелыми гардинами, но сквозь щели льется бледный свет, какой бывает только ранним утром. Это явно не ее покои, хотя и очень похожи.

Сморгнув остатки сна, Женя стала восстанавливать события прошлого вечера. И чем яснее проступала картина, тем больше откуда-то из глубины поднималось жгучее чувство стыда. Она, приличная девушка, специалист по древностям, и разборчивая, порой даже слишком, в отношениях, отдалась рыжему маркизу. Причем так, что только при воспоминании об этом начинает теплеть внизу живота.

Маркиз лениво и плавно водит пальцем по лопатке, вызывая стайки мурашек, а ее разрывают противоречивые чувства. С одной стороны, это была лучшая… самая лучшая ночь с мужчиной, какие случались с ней за всю жизнь. Никто и никогда не вызывал в ней такого безумного коктейля ощущений, как этот маркиз из прошлого. С другой стороны, несмотря на свободы, которые царят в двадцать первом веке, она не была уверенна, что можно вот так ложиться под первого встречного.