– Наложил в штаны с перепугу? – усмехается Кассий.

– Похоже, игра началась, – говорю я, показывая на юг.

Вдали, на опушке леса за лугом, Виксус тащит за волосы девушку. У братства Марса появились первые рабы. Как ни странно, вместо отвращения я ощущаю укол зависти. Пленных захватили не мы, а люди Титуса – лишнее очко в его пользу.

Не прожив и пяти дней под одной крышей, мы успели расколоться на четыре фракции. Величественная Антония, семья которой владеет солидным поясом астероидов, собрала вокруг себя чуть ли не всех середнячков: снобов-интеллектуалов, интриганов и бесхарактерных слюнтяев.

С Титусом почти все лучшие: сильные, ловкие, безжалостные, отчаянные храбрецы, хотя мозгами и честолюбием тоже не обделены, – то, что и требуется братству Марса. Здесь и пианистка-виртуоз Кассандра, и хриплый Поллукс, и злобный головорез Виксус, который, похоже, испытывает болезненное наслаждение от одной мысли о металле, проникающем в плоть.

Будь мы с Кассием искуснее в дипломатии, могли бы перетянуть их к себе. Черт побери, да в первый день хватило бы и простого приказа, но преимущество мы быстро растеряли, дав Титусу время запугать людей, а Антонии – запутать и заговорить.

– Чертова Антония, – ворчу я.

Мы с Кассием пробираемся по горным тропам на восток в поисках новых тайников с припасами. Я в хорошей форме и за минуту легко преодолеваю километр.

– Да, от Антонии только и жди подножки, – соглашается Кассий. – Я бы и сам мог принять ее за демократку, если бы наши семьи не общались регулярно. На самом деле в ней больше от древних цезарей или этих… как там их – президентов? Короче, тирания в одеждах необходимости.

– Дерьмо в гадючьем соусе, – плююсь я.

Кассий хохочет:

– Сильно сказано!

– Набрался от алых в Йорктоне, – спешу объяснить я. Послушал бы он дядьку Нэрола.

– От алых? – фыркает он. – У меня одна из нянек была алая, хотя обычно берут бурых. Все сказки на ночь рассказывала, чтобы скорее уснул.

– Неплохо.

– Только многовато о себе воображала, я уж потом мать упрашивал, чтобы прогнала ее. Все плела про долины какие-то, смерть и мрак. Тоска одна.

– А что мать?

– Мать? Ха! Отвесила подзатыльник и сказала, что от каждого можно научиться чему-то полезному, даже от алых. Они с отцом такие либералы, иногда слушать страшно. – Кассий недоуменно качает головой. – Йорктон, говоришь? Юлиан все не мог поверить, что ты – и вдруг из такой глуши…

Слушаю, и душу вновь застилает мрак. Тяжелое чувство не рассеивают даже мысли об Эо и моей благородной миссии. На самом деле оправдание есть у меня одного, но и виноватым себя чувствую тоже я один, за исключением, может быть, Рока. Смотрю на свои руки и вижу кровь Юлиана.

Кассий вдруг показывает на небо в юго-западной стороне:

– Что за черт!

С Олимпа высыпает целая стая санитарных роботов, мигающих цветными огоньками. Слышно их отдаленное жужжание. Золотистые силуэты кураторов пронизывают воздух следом, направляясь к югу. Похоже, где-то вдали царит кровавый хаос.

На следующий день переселяемся в сторожевую башню над воротами, чтобы пореже встречаться с бандой Титуса. Пищу готовим все так же отдельно.

Тайно собираемся на ужин на берегу озера в северных холмах. Из элиты у нас только Кассий и Рок, все остальные не выше семнадцатого места. Куинн и Лия из середнячков, дальше одни ошметки: Клоун, Брюзга, Скелет, Крошка и Ведьма. Это очень беспокоит Кассия, хотя по сравнению с низшими цветами даже самые последние из отобранных в братство почти сверхчеловеки. Сильные, выносливые, сообразительные – повторять приказы дважды не приходится, как и растолковывать в подробностях, – а не слишком высокое происхождение, с моей точки зрения, скорее достоинство, чем недостаток.

Большинство из них умнее меня. Я сильнее разве что в нестандартных задачках на экстраполяцию, которые щелкал, как орехи, на экзамене. Впрочем, и это не так уж важно, пока владение спичками обеспечивает мне роль Прометея. Насколько нам известно, ни Антония, ни Титус добывать огонь еще не научились. Наполнить людям желудки способен я один, но нахлебничать никому не позволяю, хотя Брюзга был бы явно не прочь. Резать коз и овец заставил каждого, хотя в первый раз, когда показываю пример, у самого дрожат руки. Непросто глядеть в глаза живой твари, когда пилишь ей горло тупым ножом, и видеть, как доверие в них сменяется растерянностью и ужасом. Жесткие мышцы шеи наконец поддаются, на руки плещет кровь – теплая, как у Юлиана. Лия режет свою первую овцу, заливаясь слезами. Потом пытается освежевать, но безуспешно, несмотря на помощь смуглой носатой Ведьмы. Мне приходится взять ее руки в свои и показывать все движения, прикладывая собственную силу.

– Папочка тебе и мясо на тарелочке нарежет? – издевается Ведьма.

– Заткнись, – бросает ей Рок.

Я качаю головой:

– Рок, ей пора самой становиться на ноги… Лия, тебе задали вопрос! – Шмыгая носом, она молча оглядывается на меня. – Ведьма, продолжай.

– Когда начнется заварушка с Титусом, так же распустишь сопли, деточка? – Подсказка ей не требуется, все обговорено заранее. – А ну, живо утри их, и…

Лия с визгом бросается на обидчицу. Сцепившись, они катаются по земле и молотят друг друга по лицу, но не проходит и минуты, как Ведьма берет шею противницы в захват. Рок делает шаг, Куинн останавливает его. Лицо Лии синеет, она вслепую машет руками, потом обмякает. Благодарю носатую кивком, та кивает в ответ.

Уже на следующее утро Лия держится гораздо увереннее и даже набирается смелости взять Рока за руку. Заявляет, что умеет готовить, хотя доказать это у нее не получается. Рок пробует и сам, с едва ли лучшим результатом. Мясо получается жилистым и сухим, как губка. Даже Куинн с ее безудержной фантазией не в силах изобрести подходящий рецепт.

Козье и оленье мясо мы готовим на костре в нескольких километрах от замка, обычно где-нибудь в овраге, чтобы не выдавать себя дымом. Овец больше не убиваем, а сгоняем к форту на северном перевале и держим там впрок. Вообще, мяса можно добывать и больше, но пока это слишком опасно. Что будет, если Титус узнает о наших возможностях, не хочется и думать.

Как-то раз, возвращаясь в замок из разведывательного рейда на юг, мы с Роком слышим в роще странный шум, тихонько подкрадываемся и видим, как четверо охотников Титуса, пристроившись на корточках вокруг оленьей туши, с рычанием кромсают и рвут ее, пожирая сырые куски мяса, словно стая волков. Просуществовав меньше недели без огня на одних лесных ягодах, люди почти превратились в дикарей.

– Надо дать им спички, – предлагает Рок.

– Тогда у Титуса прибавится власти.

– Да наплевать, они же заболеют от сырого мяса! Уже, наверное, больны.