– Сочится рот в ухмылках, печатается глупо, глаза рассказывают историю о мытарствах неизвестных особ… – Лента с желтыми глазами повертела в руках скрепленную жгутом кипу пожелтевших бумаг. – Какая-то мутотень, если честно. Эти записки врачевателей душ наводят на меня скуку. – Он зашвырнул самоделку в дальний угол постоянно менявшихся стен. – Долго нам еще?

– Минуты две или три часа, а может и вовсе месяцы, не совсем понятно. Время тут вращается немного не так, как мы привыкли. Придется приноровиться к здешнему пространственному течению. – Отвечал Розидатель, который склонялся над приборной панелью.

– Дремота плавает близко к икрам, дыры затягиваются на манер блескучих волн. Как забавно то, что наша прошлая форма и наша память так круто видоизменились. Ни Оранжа, довлеющего на копчик, ни Черного Подреберья под ложечкой. Никаких человеческих космосов. Н-и-ч-е-г-о. Только красота нашего нового Дома и печальное бдение Розовой Длани… – Красноглазый встал с футуристического кресла, чья форма в виде ленты Мебиуса розовым, кипящим пятном выделялась на фоне серо-белых стен, и принялся пробегать между кратеров, будто бы желая что-то отыскать.

– Я думаю, клочки испрели и свернулись в трубочки, а центрифуги перестали вращать свои дивные оси. Потому картин, да и вообще изобразительного искусства больше не производится. Лишь только самоучки пытаются что-то из себя выжать, но все эти попытки исключительно жалки. Оно не сможет никого вдохновить. А вот Мы с нашей Звездой заставим всю планету источать Вдохновение! – Говоря все это, у синеглазой ленты появился неровный блеск в глазах; она замолкла.

Сей блеск означал, что цвет розидательной натуры вскоре поменяет направление. Осознав эту весть, он громко заверещал:

– Друзья, я вскоре завершусь! Моя эманация подходит к окончанию, будет фиолетовое знамя рассекать взор и воздух вокруг себя. Помяните меня добрым словом и разрежьте аварийную артерию! – Запрыгало существо, меняя окрас с розового на белый.

Вот и денное преступление замарало свой простудный термометр. И пока синеглазка испускала дух, красноглазый Розидатель наконец нашел, что искал. Лагуна, окно, двое занимательных зрителей с большим вниманием наблюдали за Звездным ходом.

– Ооо, да это же наши старые друзья. Миста С и Диана! Правда парень странный вид принял, но не важно, я им покажу стремительный гипноз на расстоянии. – На этом моменте красные глаза выпустили энергетический луч, который разметал воздух и всякое расстояние перестало иметь значение. Теперь он крепко свелся со взором причудливой подзорной трубы. Красноглазый отчетливо услышал, как у его оппонента затрещали подкорки и тот уже готов сдаться на отворение внутренних засовов.

– Еще немного дружок, пускай слезы омоют твой железистый неф!

Слезы и правда вскоре полились, и Миста отвернулся от созерцания, не в силах больше сдерживать красный напор.

– Ахахах! Твоя внутренняя сущность – нежна, как лепестки роз. Какой же ты милый простачек! А у нас в Розовой Длани еще пытался что-то рассмотреть в облаке… – Розидатель продолжал смеяться, покуда не вышла вся острота из легких. Тут он схватился за подобие плоских ребер и снова поглядел на копошащуюся Лагуну.

Возле нее, и на пригорках, и на песчаном пляже бегали и махали существа с преимущественно синим окрасом. Была пара оранжевых прихвостней, но они являлись такой мелочью, словно рыбешки на корм киту. Красноглазый рассматривал теперь сюрреалистическую архитектуру Морской Волны. Та была искусительно привлекательна, и если бы он не прибыл сюда с другой оконечности мира со вполне определенной целью, то уж точно бы возжелал пройтись по этим подвернутым и переливчатым створкам.

Мягкая тень огня привлекала Розидателя иным оттенком, который не совсем вписывался в общую гамму. В скрытой от глаз стойке находилось что-то большое, и оно являло собой пока что безымянный дух и уютное тепло, которое разносилось далеко за пределы Лагуньего, волнующегося рта.

– Рты никогда не умели прятать драгоценности, это мы уяснили еще по долгоденствующему договору. Вот бы сейчас заглянуть туда…

Красноглазому не дали насмотреться, его отвлек сильный шум близ аппаратной, где находились ускорители и емкий отсек для сбора сундуков. Синеглазый покинул этот мир и на его место пришла фиолетовоглазая лента. Красноглазый пошел поглядеть на это чудо. Его глазам предстала незабываемая картина: три Розидателя отплясывали вокруг новорожденного фиолета круглыми палками, выставляя свои глаза вперед, как если бы шарики от клубной игры поместили на главные полки магазина.

Ленточки показывали себя по всей своей красе. Как могли распечатывали острый взор, улыбки так и сочились нежным принятием.

– Дааа, мы ведь отличаемся друг от друга только цветом глаз. Не мудрено, что сё является нашим главным достоинством. – Розидатель с красными глазами тоже решил показаться новому члену их команды.

Кривляния и выпячивания продолжались некоторое время, пока фиолетовый новичок все не уяснил и не попробовал сам сделать пару пучнистых движений. Его розовая кожа уже начинала лосниться масляным блеском, подогреваемым серо-кремовыми стенами мерно менявшейся обшивки. И все-таки было в ней какое-то молчаливое очарование, которое коротким рукавом подтирало жижу с вдоволь наевшегося рта. Такова здешняя романтика!

Звезда все ближе подбиралась к поверхности планеты. Но каким медленным это движение казалось наблюдателям снизу. Им казалось, что сверкающее чудо остановилось в иссиня-черном небе, не желая дальше продвигаться. На далеком горизонте уже стало чуть-чуть светлее, то значит скоро придет рассвет. Что же будут делать обе звезды на одной тверди небесной? Выдержит ли Черное Подреберье туманы с неуемным катарсисом Мадам Р? Как раз пришло время навестить ее в последний раз.

Перед невидящим взором раскинулась масштабная красота будущего соцветия Древа. На этой стороне Земляного Рва солнце уже вовсю греет кости, плавным движением перемещаясь с одного глазного яблока на другое. У каменного навершия собралось малое количество гостей, сулящих скорое отдохновение. На их лицах читалась скорбь, смешанная с розовым бальзамом. Церемония погребения ни на миг не приблизила их к завершению своей миссии, зато скинула в пропасть самого отпетого едока. Семейство может спать теперь спокойно – почти все позади. А впереди их ждет вершительница судеб Галактика.

Перед гробом стояли дева-мурена Лилит, перевязанный Наресин Нексус и пара другая синих прихвостней из обслуживающего персонала. Достопамятный преобразователь, на котором так и не удалось достичь миссии, стоял поодаль мрачно-светлой процессии.

– Если бы можно было подойти к саркофагу и рассечь руку, чтобы ее содержимое изливалось прямо в лицо Мадам, то я бы смогла наконец избавиться от гнета голубой флуктуации. – Жалобно сказала Лилит и поглядела на Нексуса, – но мы все понимаем, что сделать этого нельзя, ибо «некрасиво» и «неприлично». А кто, собственно, увидит то? Из нас здесь практически никого, так, чисто семейная стайка обыкновенного мерцания бежит по полю и гложет свою мелочную грезу.