– Папа, – сказала Нийоле. – Ты, наверное, думаешь: какая я глупая, что не сделала самое главное! У любого дома должен быть пол. А я не глупая, я просто не знаю, из чего его сделать. Картон не подходит, он быстро промокнет. А больше ничего у меня нет. Помоги мне, пожалуйста. Придумай что-нибудь!

Ну и что, пошел как миленький в кладовку за гвоздями и молотком. Очень уж любил в дочке эту черту характера – искать и находить выход из любого положения. Нельзя взять в дом бездомную кошечку? Ладно, тогда построим ей другой дом, еще лучше нашего. Пусть там живет-поживает, добра наживает, а мы будем в гости ходить.

Хотя, конечно, на кошкином месте, Кястас вряд ли стал бы спешить с переездом. Но это уж пусть Нийоле ее уговаривает. Или самостоятельно приходит к выводу, что кошка все-таки не уличная, а домашняя, если уж наотрез отказывается от жизни в таком прекрасном дворце.

Спросил:

– Как ты думаешь, старая шахматная доска устроит твою подружку?

Нийоле всерьез задумалась. Наконец, кивнула.

– Мне кажется, да. Это очень красиво. И не размокнет, как картонка. А если вдруг кошечке станет скучно, сможет позвать кого-нибудь в гости и поиграть в шахматы. Как ты думаешь, кошка может научиться?

– Если она умная, то запросто, – твердо сказал Кястас. – Умные кошки способны на все.

– Тогда все в порядке, – решила дочь. – Моя кошечка очень умная, хотя еще совсем маленькая. Может быть, она вообще вундеркинд!

– Наверняка, – заверил ее отец.

И принялся прибивать ножки старого кухонного табурета к шахматной доске.

– Ты мне одно объясни, – сказал он дочери, заколачивая первый гвоздь. – Зачем тебе понадобилась моя шляпа? И без нее было бы очень красиво. А мне теперь новую покупать.

– Ты, наверное, не знал, – серьезно ответила Нийоле, – но твоя шляпа не простая, а волшебная. Настоящая шляпа – невидимка! Просто она действует не всегда, а только если тому, кто под шляпой, угрожает опасность. Тебе это не надо, ты большой и сильный, никого не боишься. Маленькой кошке гораздо нужней!

– Аргумент, – Кястас отвернулся, скрывая улыбку. – С тобой не поспоришь. Но в следующий раз все-таки спрашивай разрешения. Ну или будь готова, что я утащу на работу всех твоих кукол – тоже без спросу. А потом скажу: просто мне было нужней.

– Ладно, – вздохнула Нийоле, – уноси. Я думала, взрослые в куклы никогда не играют. И на работу с игрушками вам приходить нельзя. Но если хочешь, забирай кукол за шляпу, это честно.

– Рад, что ты так думаешь. Но давай лучше просто никогда не будем ничего друг у друга таскать без спроса. Два хороших человека всегда могут договориться, и мы с тобой не исключение. Лично мне для тебя ничего не жалко. Даже любимую шляпу-невидимку, хоть и не представляю пока, где еще такую найду.

* * *

Той Лори Каар Цу Мальян Тай замедлил дыхание, чтобы придать своему вниманию утешительно сладостный вкус, и бережно направил его к границам восприятия своего безымянного, но уже осуществленного двойника.

Будь они людьми, можно было бы сказать, что Той Лори Каар Цу Мальян Тай гладит младшего брата по голове.

– Погрузившись на нашу седьмую глубину, юный чудесный зверь вскоре угаснет, причинив нам смятение и боль, я это видел. И знаю теперь, о чем ты тревожился, провозглашая запрет. Но и тут, на ближнем краю всех времен и вещей, его пламя тоже вскоре угаснет. Это несправедливый, бессмысленный ход событий, препятствующий порядку, – печально пел малыш.

Он сдержал слово и не заплакал, увидев, сколь безрадостно может закончиться для всех заинтересованных лиц попытка поселить дракона в их общем семейном доме. И даже слегка сиял, напевая, как обещал. Однако песнь его была исполнена грусти, и Той Лори Каар Цу Мальян Тай целиком разделял это чувство. Тем более, что оно было его собственным. Родственные связи демонов ночной глубины столь крепки, что братья – это, можно сказать, одно существо, разлученное с самим собой лишь реками времени, которые, впрочем, любой взрослый, даже всего лишь дваждырожденный, умеет преодолевать вброд, не замочив бороды.

Поэтому Той Лори Каар Цу Мальян Тай почувствовал внезапный вдохновенный восторг младшего брата прежде, чем тот заговорил.

– Я знаю, что делать! – воскликнул малыш. – Дай мне скорей твое имя. Всего одно, ненадолго. Мне нужна сила твоей темноты, чтобы добраться до того сновидения, где можно построить дом, подходящий для тела живого огня. Пусть остановится и отдохнет. И возродится счастливым, себя не предав забвению.

Некоторое время Той Лори Каар Цу Мальян Тай размышлял, допустимо ли исполнять столь необычную просьбу. И решил, что стоит рискнуть. Очень уж понравилась ему находчивость младшего брата, столь быстро пришедшая на смену великой печали. Действительно, почему бы не попробовать помочь славному юному дракону? Никогда прежде не слышал о подобных поступках. И сам ни за что бы не взялся. Но дети на то и дети, чтобы совершать порой невозможное, просто не зная, что оно невозможно, не понимая до конца стоящий за этим словом смысл.

– Нарекаю тебя именем Тай на все времена, что понадобятся для успешного завершения задуманного тобой дела, – решительно сказал он.

И потом уже ни во что не вмешивался, только смотрел, замерев, как будто сам стал единождырожденным, туманным младенцем, не сбывшимся еще существом, которому все в новинку, и даже каждодневное приготовление завтрака – величайшее чудо из чудес.

* * *

Поздно вечером, в половине одиннадцатого, когда пили на кухне чай, закусывая темным, вязким яблочным сыром, из коридора раздался топот босых ног, и на пороге возникла Нийоле, растрепанная и хмурая, сна – ни в одном глазу, как будто не она так сладко зевала еще два часа назад, утомившись не столько строительством дома для кошки, сколько собственными восторгами по поводу его удобства и красоты.

– Надо прямо сейчас отнести в парк кошечкин домик, – сказала она.

– Обязательно именно сейчас? – изумился отец.

А Вера растерянно добавила:

– На улице дождь.

– Правильно, дождь, – кивнула Нийоле. – Вот поэтому! Кошечка там промокнет и простудится. А ее некому лечить. Пожалуйста, давайте отнесем домик сейчас!

Кястас открыл было рот с твердым намерением объяснить дочери, что ночью детям положено спать. А играть с кошкой и ее домом, тем более в парке, надо с утра. Которое, между прочим, скоро наступит, стоит только закрыть глаза, и сразу – оп! Пора подниматься. Причем на работу. Мне.

Но так ничего и не сказал.

– И еще сейчас никто не станет за нами подглядывать, – добавила Нийоле. – Злые мальчишки и уличные собаки спят. Они не увидят, где стоит кошечкин дом. А потом заработает шляпа-невидимка, и тогда его уже точно никто не найдет.

– Вопрос, найдет ли свой дом сама кошка, – заметила Вера.

Дочкино волнение незаметно передалось и ей. Но очень уж не хотелось одеваться и идти под дождь.