— Когда я училась на первом курсе, то мечтала стать онкологом. Но в последний момент решила выбрать психиатрию. Я знала, что не смогу видеть смерть практически каждый день. Это самая страшная и уродливая вещь на свете. Их две — смерть и старость. Как бы ни изощрялись пластические хирурги, люди стареют и дряхлеют, а потом умирают.

— Было бы хуже, если бы они жили вечно. Люди умудряются скучать, даже когда осознают, что в их распоряжении жалкие шестьдесят-семьдесят лет. Что уж тут говорить о вечной жизни.

Ванесса кивнула, продолжая изучать комментарии, и, наконец, остановилась на одном из них.

— Джессика Стокхард? Однофамилица?

Она перешла на личную страницу Джессики и повернулась ко мне.

— Вы, вдобавок ко всему прочему, друзья?

— Ты ведь помнишь, я ездил в отпуск в Штаты.

Ванесса кивнула.

— Я познакомился с девушкой, которая снимала дом напротив. Это и есть Джессика Стокхард. Она дочь Карлы.

— Дочь Карлы, — повторила Ванесса, по-прежнему глядя на фото. — Сколько ей лет?

— Двадцать семь.

Она чуть слышно вздохнула.

— Карла была замужем?

— Нет. Она воспитывала ее одна.

— Это та самая дама, с которой… — Она нахмурилась. — Нет, постой-ка. Ты ведь говорил мне, что познакомился с азиаткой? Ная, или как там ее звали?

Я раздраженно махнул рукой.

— Она была тайка. Это две разные женщины.

— То есть, с Джессикой у тебя ничего не было? — подняла бровь Ванесса.

— Не то чтобы не было, но… Ванесса. Тебе всегда нужно все усложнять.

Она снова бросила взгляд на фотографию.

— Я бы встретилась с этой девочкой. Хотя и понятия не имею, зачем мне это нужно…

— Если хочешь, можно поехать в вдвоем. Заодно посмотришь, где я провел отпуск.

Ванесса закрыла компьютер и положила его на пол.

— На самом деле, интересно посмотреть на место, где ты так замечательно развлекался, что чуть не забыл вернуться домой. И на тот магазин, где ты купил мне обнаженную женщину со скрипкой.

— Ты говоришь таким тоном, будто это был утешительный приз.

2010 год

Треверберг

На следующий день после приема в честь открытия дворца культуры я закончил дела на пару часов раньше обычного и отправился навестить Билла. Изольда не появилась на работе — она уехала в очередную командировку. И я не мог отделаться от мысли, что рад этому. Меньше всего мне сейчас хотелось смотреть ей в глаза. Мне не надо было соглашаться на кофе, потому что я знал — это будет не только кофе. Хотя… чем дольше я размышлял над этим вопросом, тем более неоднозначную форму принимал ответ.

«Женщина должна быть либо вашей, либо ничьей». Разве не эти слова я слышал от Изольды? У Билла, конечно, хватит наглости назвать ее своей женщиной, но ведь называть женщину своей — это только половина дела. Вопрос в том, является ли она на самом деле вашей. Изольда не могла быть чьей-либо женщиной. Она принадлежала сама себе. Так есть ли смысл предаваться этим размышлениям и рассуждать о моральных нормах? В конце-то концов, если моральные нормы остаются одними и теми же на протяжении всей жизни, это как минимум вызывает опасения.

Выглядел Билл не очень хорошо. Он хотел угостить меня чаем, но я ответил, что справлюсь сам, а ему лучше вернуться в постель.

— Может, стоит поехать в приемный покой? — спросил я у него. — Тебя тошнит со вчерашнего вечера, не думаю, что это просто отравление.

Билл с досадой махнул на меня рукой.

— Ни за что не поеду в больницу.

— Но твое состояние внушает опасения. — Я повертел в руках телефон. — Может, мы позвоним доктору Мори? Насколько я знаю, он до сих пор в городе, уезжает завтра утром. Уверен, что он согласится тебе помочь.

— Саймон, да что у тебя за привычка — приклеишься как банный лист к заднице и не отстанешь! Звони, кому хочешь. Мне и так плохо, а тут еще ты со своими дурацкими идеями…

Вивиан ответил почти сразу же.

— Господин Хейли, — сказал он после того, как я представился. — По какой причине я удостоился вашего звонка? Надеюсь, ничего страшного не произошло?

Я вкратце изложил суть дел, и доктор Мори, помолчав пару секунд, заговорил снова.

— Буду рад, если вы назовете адрес господина Барта. Минутку, я возьму ручку и бумагу.

Я продиктовал адрес Билла и торопливо добавил:

— Заранее спасибо, доктор. Я заплачу за такси.

— Не стоит, я сделаю это сам. Лучше приготовьте господину Барту чай.

Дорога от отеля до дома Билла заняла у Вивиана около сорока минут. За это время я успел выпить еще одну чашку чая и позвонить Изольде. Точнее, попробовать позвонить — я дважды набирал ее номер, и дважды она не брала трубку. Размышляя о том, чем она могла заниматься в такой час (а дело было важным — в противном случае она обязательно ответила бы либо прислала короткое сообщение из шаблонов «я перезвоню позже»), я поймал себя на том, что ревную, хотя более неподходящей реакции на происходящее придумать было нельзя. Я сижу на кухне в квартире мужчины, с которым она живет и, по сути, прихожусь ей не более чем коллегой, даже если принимать во внимание прошлую ночь. Я вспомнил, что Изольда была не в настроении, когда пришла ко мне. Понятия не имею, что могло ей его испортить, но это было не важно, потому что все выглядело так, будто я воспользовался ее слабостью. Или все было не так, но об этом думать не хотелось. В любом случае, я был рад, когда услышал звонок в дверь.

Вивиан снял перчатки, отдал мне плащ и прошел в гостиную.

— Не могу привыкнуть к шумному городу, — сказал он, — хотя каждое лето бываю в Европе. Каково тут жить, господи Хейли

— Я живу в спокойном районе, но, сказать по правде, шум города утомляет.

— «Утомляет» — это самое мягкое, что можно сказать. Где наш пациент?

Я разбудил Билла, который уже успел задремать. Он поднял голову от подушки и посмотрел на гостя.

— Добрый вечер, доктор. Вам не нужно было приезжать.

— Не волнуйтесь, господин Барт. Я приехал по собственной воле. Будьте добры, снимите рубашку. Я хочу вас осмотреть.

После осмотра и нескольких общих вопросов доктор Мори сел за стол, включил лампу и, открыв свою барсетку, достал оттуда два небольших блокнота с чистыми бланками. У меня было много знакомых врачей, и я знал, что они всегда носят такие блокноты с собой, а бланки обычно оказываются либо рецептами, либо больничными.

— Хорошая новость, мой друг, — обратился Вивиан к Биллу, — заключается в следующем: ничего серьезного с вами не произошло, обыкновенное пищевое отравление. Скорее всего, мясом или рыбой. А не очень хорошая новость заключается в том, что у вас слабый желудок, и поэтому вашему организму требуется помощь. Во-первых, мне нужно будет сделать вам укол. Надеюсь, вы не боитесь уколов?