Сердце больно сжалось, подкосились ноги. Из последних сил я оттолкнулась от окна и бросилась на улицу, на самом деле слабо соображая, что делаю.

Там, в шуме и суматохе, я видела знакомых охранников, металась из стороны в сторону, пытаясь разыскать Самира, но он будто испарился.

— Нет… Этого не может быть! Он где-то здесь! Почему вы его не ищите! Ищите! — кричала на охранников, подбегала к каждому из них и трясла за грудки, даже не понимая, что мешаю им работать.

А когда дым рассеялся, я увидела израненного Карама, который метался, как обезумевший. Переворачивая баки с мусором и что-то крича на своём языке, он, похоже, как и я, искал Самира.

А дальше всё происходило словно в тумане. Карам бросил на меня странный взгляд, мотнул головой, показывая, что не нашёл и я перевела взгляд на лежащих без движения людей. Похоже их убило взрывом. Но поразило меня другое… Там, среди них, я увидела белый пиджак. Карам проследил за моим взглядом, уверенным шагом направился к убитым, а я опустилась на мокрый, ледяной асфальт. Обняв руками живот, тихо завыла.

Он жив. Он должен быть жив. Это не он там… Не он! Это просто прохожий.

Но посмотреть туда не могла. Оторвать взгляд от асфальта оказалось непосильной задачей. Я слишком слаба. Просто бессильна.

Меня кто-то поднял, взяв за плечи, а когда я снова завалилась на землю, подхватил на руки.

— Дышите, Анастасия, слышите меня? Дышите! — голос Карама проникал в сознание какими-то урывками, а потом снова замолкал. В ушах шумело и болела голова, а низ живота неприятно тянуло.

— Мой ребёнок… Мне больно, — прошептала беззвучно и провалилась в спасительную темноту. Так лучше. Так не больно.

*****

Денис с улыбкой наблюдал за тем, как я уничтожаю содержимое своей тарелки, а я, немного смущаясь от такого пристального внимания, то и дело отводила взгляд.

— У тебя заметно улучшился аппетит. Я рад.

— Да, морепродукты очень вкусные, — улыбнулась, надела уже заученную маску. В конце концов, он старается для меня. Делает всё возможное, чтобы мы с малышом чувствовали себя комфортно. Одна вилла на берегу океана, чего стоит. Ради меня он оставил родину и продал весь свой бизнес за бесценок. Да о таком мужчине многие даже не мечтали. Разве я имею право на капризы и недовольство?

Мама права. Главное, чтобы любили меня. А я… У меня скоро появится тот, кого я буду любить больше всего на свете. И ради него я пойду даже на брак по расчету.

— Я не об этом. Просто в России ты всё время жила в страхе. Это ненормально. Теперь всё изменится, — он отпил из бокала, а меня почему-то замутило от вида красного вина, так похожего на кровь. Странно, а ведь я любила вино до беременности.

— Ох… — закрыв глаза ладонью, сглотнула. Только не здесь. Не сейчас. Проклятый токсикоз.

— Всё хорошо? — Елисеев коснулся моей руки и мерзкий ком подступил к горлу.

— Прости! — вскочив со стула, бросилась в туалет, чуть не сбив по пути официанта.

У меня было всего пару минут, чтобы вместе с содержимым желудка, выплеснуть неожиданно накатившую истерику. Я хотела домой. К маме. Лечь на её колени и уснуть, пока родная будет гладить мои волосы. И забыть всё это, как страшный сон.

Потому что ни чудные берега Калифорнии, ни безупречная еда, ни дом, обустроенный по последнему писку моды — ничто не радует.

— Дыши… Всё хорошо. Всё пройдёт. Просто нужно потерпеть. Совсем немножко, — улыбнулась своему отражению в зеркале и, смахнув со щеки слезу, плеснула в лицо холодной водой.

Денис сидел ко мне спиной, с кем-то говорил по телефону. Улыбнувшись официанту, подошла ближе и замерла. Будто ноги к полу приросли.

— Ты уверен, что Сабур сдох? Нет, оплаты не будет, пока я не увижу доказательства. Хоть голову мне его сфоткайте, похуй. Я должен видеть это своими глазами.

Мне не могло послышаться, я стояла прямо за его спиной. Смотрела этой сволочи в затылок и всё ещё надеялась, что у меня слуховые галлюцинации. Да пусть бы даже сошла с ума. Лишь бы не это…

Денис закончил разговор и, будто почувствовав мой взгляд, обернулся. Тут же хищное выражение лица сменилось на тёплое и улыбчивое. Вскочил со стула и шагнул ко мне. Захотелось убежать. Но порыв всё же усмирила. Просто потому, что должна знать…

— Что ты сделал, Денис?

Он непонимающе свёл в кучу брови, развёл руки в стороны.

— Ты о чём, Свет? Плохо тебе, да? Сейчас поедем домой.

— Что ты сделал? — повторила уже громче и посетители за соседними столами повернулись к нам.

— Оплатил счёт, — пожав плечами продолжил строить из себя слабоумного, а я бросилась к нему и вцепилась пальцами в лацканы его пиджака.

— Что ты сделал с Самиром?! Что, Денис? Что ты натворил?! Отвечай! — мой крик, наверное, услышали даже по ту сторону океана. — Говори же!

Елисеев мягко оторвал мои руки от себя и сделав знак рукой официанту, подозвал того, что-то объясняя на английском языке. Через секунду передо мной возник стакан с водой, а Денис склонился так, чтобы расслышать его могла только я.

— Успокойся. Твои истерики уже ничем ему не помогут. Выпей воды, отдышись и поедем домой.

Стакан в моей руке лопнул и острые осколки впились в руку, этой же рукой я ударила Елисеева по лицу и бросилась на него, словно глупая дворняжка на слона. Только в тот момент здравый смысл покинул меня.

— Что ты натворил, мразь?! Как же ты мог?! Ты же убил отца моего ребёнка!

Денис не защищался и больше не пытался врать. Он просто схватил меня за руку и потащил за собой, а я завизжала, отбиваясь из последних сил.

— Спасите, пожалуйста! Кто-нибудь, спасите меня! Этот человек меня похитил! Помоги… — Елисеев дёрнул меня на себя, зажал мой рот своей ладонью и уже через мгновение вытащил на улицу.

— Тихо, тихо, — приговаривал, заталкивая меня в автомобиль, а я отчаянно сопротивлялась, всё же понимая, что проиграла. Я совершила страшную ошибку, когда согласилась уехать с этим чудовищем.

А Самир… Мой Самир погиб…

*****

Я очнулась с криком. С громким, раздирающим сознание и голову воплем. Каждая клеточка моего тела отозвалась адской болью и истерика вскоре сменилась тихим рыданием.

Я понимала, что нахожусь в больничной палате, а мои руки привязаны к койке. И ещё я понимала, что потеряла всё, что было мне дорого… Свою душу и сердце я отпустила вместе с ними… Моими любимыми… И теперь внутри лишь выжженная пустошь. И единственное желание — уйти за ними.

Кто-то осторожно приоткрыл дверь, заглянув внутрь. Из-за слёз, застилавших глаза я не видела лица медсестры, да и, честно говоря, не хотелось. Не хотелось слышать то, что она скажет. Не нужны мне эти утешительные речи.

— Тише, милая. Всё скоро закончится. Я заберу тебя отсюда, — щеки коснулась тёплая ладонь и я замерла без движения. На какое-то мгновение показалось, что это голос моей мамочки.