Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она узнала меня, прижала письмо к груди и разревелась, умоляя меня исправить все. Ужасно было слышать ее стенания, и я выхватила письмо. Письмо адресовалось миссис Б. Коксуэлл и написано было уверенным размашистым почерком.
У моего отца почерк был совсем другим. Он писал каракулями, отшучиваясь, что с таким почерком ему впору было стать доктором.
Этот же почерк был красивым, таким обычно пишут архитекторы. Приглядевшись, я поняла, что все конверты подписаны тем же почерком. Марки также подтверждали мысль о давности писем.
Что-то лучше не знать вовсе. Я бы и хотела не лезть в это дело дальше, но было поздно, так что я взяла письмо и стерла с него пятно, пока мама наблюдала за мной затуманенным взором. Она перестала плакать и смотрела на меня так, словно я могла испортить ее сокровище.
Или разболтать обо всем отцу. Я собрала письма в стопку и перевязала их ленточкой. Затем передала стопку маме и велела спрятать, пока я буду набирать ей ванну. А сама вышла. Потому что понимала: стоит мне узнать, куда она прячет письма – я не удержусь и в один прекрасный день прочту их. Я знала свои слабости и умела с ними бороться. Письма же мамы меня не касались. Так что лучшим способом избежать соблазнов было не знать, где она их держит.
Когда я вернулась за ней, писем уже не было. Больше я их не видела. Мы никогда не разговаривали с ней об этом. Мы вели себя так, словно той ночи просто не было. Возможно, мама вообще не помнит об этом. Но я помню.
А как-то на почте я не поленилась заглянуть в каталог с марками и узнала, что марки, которые я видела на письмах, выпускались в 1970 году.
Возможно, у мамы были серьезные причины не переезжать в Розмаунт. Не исключено, что отец догадывался обо всем и специально перевез семью из Бостона, однако нам об этом никогда не рассказывали. Не исключено, что всей правды я не узнаю никогда.
Именно из-за этих писем, кем бы они ни были написаны, я прощала матери многое.
У нас были разные взгляды на брак, но мать всегда желала мне только добра. Возможно, она просто не понимала, что лучше быть одной, чем чувствовать себя одиноко в браке. Возможно, она никогда не знала лучшей доли. И все же она беспокоится за меня, и это единственное, что напоминает мне о том, что родители меня любят.
А это многое значит.
Я не лгала Нику, когда говорила, что в душе я романтик. Те письма лишь подтвердили это.
Разумеется, когда я добралась до миссис Хатауэй, Джоул был уже там.
Иеза ждала, надо сказать, ждала терпеливо, опустив голову на руль. Она помахала хвостом и даже позволила почесать себя за ушком, но не сводила взгляда с ворот сада, за которыми исчез Джоул.
Миссис Хатауэй и Джоул поладили. Джоул сидел на кухне вместе с хозяйкой, попивал чай, травил анекдоты и уплетал за обе щеки домашние пончики с черникой. Наш Джоул тот еще рассказчик, он совершенно очаровал миссис Хатауэй.
Хотя что-то сегодня клеилось. От моих извинений отмахнулись, и мы пошли в сад. От пончиков я благоразумно отказалась. Джоул глянул на мои эскизы, прищурился, словно припоминая что-то, и одобрительно кивнул. Я объяснила размеры и особенности конструкции, а также размещение клумб. Джоул достал образцы камней, соорудил макет будущей стены и протоптал дорожку рядом с ней для наглядности. Я предложила выложить дорожку камнем, расположив его с интервалом, чтобы чабрец заполнил промежутки. Это смягчит пейзаж.
Миссис Хатауэй понравилось, что чемерица занимает центральное место в нашей схеме. Я предложила клиентке несколько вариантов цветовой гаммы насаждений, и она задумалась. Людям сложно сразу воспринять чужую идею.
Я оставила миссис Хатауэй каталог с фотографиями и моими пояснениями. Нужно было дать ей несколько дней на размышление. Конечно, клиенту можно навязать свое мнение. Но пройдет месяц-другой, и клиент станет думать, что тропинку нужно было проложить левее или стену сделать больше. Одним словом, хлопот не оберешься. Все это стоит денег, поэтому пусть думают и принимают решение самостоятельно.
– Блестяще, Филиппа. Так сразу и не заметишь различий в схемах, – сказал Джоул, когда мы остались одни. Он приятельски хлопнул меня по плечу. – Просто молодец.
– Я придумала все в последний момент. Не слишком навязчиво получилось?
– Нет. Все будет отлично. Она согласится еще до выходных, уверен. – Я отнеслась к его оптимизму несколько скептически, но все же кивнула, когда мы подошли к машинам. – Передай от меня привет Нику, Филиппа. Он у тебя что надо.
Крыть было нечем.
Зверь поперхнулся на обратном пути и замер посреди улицы. Что ж, это должно было случиться рано или поздно. Я не смогла завести двигатель и отъехать на обочину, а когда попыталась выйти из машины, то мне чуть не оторвали дверцу.
Пригодился сотовый телефон.
Я дозвонилась до техпомощи, и вскоре приехал грузовик, из которого вылез водитель и принялся причитать по поводу сложности ремонта и что до гаража, мол, очень далеко. Едва он взял мою кредитную карту, как я поняла, что денежки мои просочатся сквозь его грязные пальцы, точно песок.
Вот тебе и вся удача.
Я смотрела, как Зверя увозят в никуда, и подумала, что из милосердия нужно было позволить ему умереть. Удручающие мысли. Я не могла взять такси, потому что не было с собой денег, а когда я добралась до телефонной будки и позвонила в офис, то никто не взял трубку. Пришлось ехать на автобусе на последнюю мелочь, а остаток пути идти пешком.
Стоило мне переступить порог офиса, как затрезвонил телефон. Звонила давешняя клиентка и возмущалась по поводу для невидного клена, который мы привезли. Дерево плохо приживалось. Клен обошелся нам в целое состояние, потому что был старым и очень красивым. Я предлагала клиентке взять дерево помоложе, поскольку через несколько лет оно достигло бы такого же размера, а по цене было бы на порядок ниже. Кроме того, чем старее дерево, тем хуже оно адаптируется к изменениям в окружающей среде. Как и люди, надо думать.
Хотелось закричать в трубку: «Я вас предупреждала!» Но я, естественно, не закричала, а принялась успокаивать женщину, убеждать, что нужно подождать еще, что клен не успел прижиться и что завтра я заеду и посмотрю лично. Но клиентка, разумеется, требовала заменить дерево. Как будто это так просто. Во-первых, я не могла взять новое дерево из воздуха, а во-вторых, попросту не могла себе этого позволить. Дланевидные клены жутко дорогие. В прошлом году на ярмарке я видела один по цене в 65 000 долларов. Вот так-то.
Я позвонила Элайн на сотовый, но поскольку она не брала трубку, то оставила ей голосовое сообщение. Я слезно умоляла ее дать мне на завтра ее машину, чтобы доехать до докучливой клиентки и поколдовать над деревом. Попытаться стоило.
Когда за окном стемнело, я поняла, что, как всегда, засиделась на работе допоздна и страшно устала.