— Уверен, что не пожалеешь? — усмехнулась она уголком рта, и молодой коневод вдруг покраснел и набычился:

— Я — Рафферти, мэм!

После завтрака они вдвоем отправились на конюшню, где Джереми лично выбрал для Мэри лошадь — смирную гнедую кобылу с лоснящимся на солнце крупом и умными глазами. Оказалось, что госпожа майор прихватила со стола яблоко, которое Филлис и схрупала с благодарностью, преисполнившись самых дружеских чувств к своей будущей всаднице. И они вчетвером — Рафферти всегда считали лошадей наравне с людьми — отправились на прогулку. К удивлению Джереми, Мэри довольно прилично держалась в седле, по крайней мере, пока они ехали шагом. Двигаться быстрее ему запретил дед, пояснив, что после пулевого ранения в грудь тряска «этой красавице» совсем не полезна. Красавицей, с точки зрения Джереми, мисс Гамильтон не была, но свои мысли он благоразумно держал при себе. Разные бывают вкусы.

Так прошла неделя. К концу ее Мэри окрепла и вспомнила полученные в обществе Келли навыки верховой езды настолько, что уже уверенно пускала в галоп брыкливого вредного кусаку, сменившего добродушную недотепу Филлис. Хорошо все-таки быть пилотом: и мышцы у тебя крепкие, и с чувством равновесия все путем…

За все это время она ни разу не включила гипнопедическую установку, ни разу не поинтересовалась новостями, ни разу не пожалела о том, что Дядюшка не позволил ей оставить себе коммуникатор. И пришла к выводу, что такой образ жизни ей нравится — для разнообразия. Вставать и ложиться когда хочешь, а не когда надо. Идти куда вздумается, а не куда приказали. Ходить босиком, пить еще теплое молоко, подставлять лицо солнечным лучам и никуда не спешить. Идиллия. Увы, закончившаяся, потому что когда они с Джереми подъехали к дому, на лужайке стояла знакомая машина, возле которой нетерпеливо курил полковник Морган.

— Ты не поверишь, — мрачно бросил Генри, когда они взлетели и взяли курс на Клевер. — Ты точно не поверишь. У Монро будет адвокат.

— И что тут такого невероятного? — равнодушно отозвалась Мэри, глядя в окно. Ей совершенно не хотелось говорить о делах. — Ему полагается назначенный судом адвокат, это вполне нормально. Конечно, никакого удовольствия это назначение ни одному юристу не доставит, но работа есть работа…

— Ты не поняла, девочка. Не назначенный адвокат. Добровольный. Монро будет защищать некто Таддеуш Скримунт.

— И откуда он взялся? — безразличия в голосе Мэри поубавилось, в глазах зажегся огонек интереса.

— С Картана. Правозащитничек…

— А обвинитель кто?

— Джозеф Макардл, это…

— Я знаю, кто это, — перебила Моргана девушка. — Если хочешь знать мое мнение, Генри, он этого самого Скримунта порвет на ленточки.

Она одновременно оказалась права и не права. Проклятый адвокат доводил ее, как главного свидетеля обвинения, до белого каления всякий раз, когда начинался перекрестный допрос. Другое дело, что бедняге было очень трудно работать. Макардл, юрист уж никак не менее опытный, чем Скримунт, ловко выстраивал линию обвинения таким образом, что протестовать было неимоверно трудно. О, конечно, адвокат лез из кожи вон, но все его усилия разбивались о нескрываемую предубежденность судьи и прокурора. Немало выручало обвинителя и хладнокровие вызванных (с разрешения Корсакова) свидетелями обвинения русских десантников и программистов. Таддеуш Скримунт скрипел зубами, но оспорить записи блоков видеофиксаторов он не мог. Оставалось только задавать бесконечные вопросы в надежде, что заговор — а адвокат был совершенно уверен, что столкнулся именно с заговором — непременно раскроется.

— Как вы узнали, что именно надо искать?

— Я не знал. Господин лейтенант приказал посмотреть вокруг, вот мы и смотрели, — Афанасий Кречетов, тот самый парень, который нашел штатив с пробирками, спокойно смотрел на адвоката.

— Лейтенант Терехов указал вам направление поиска?

— Никак нет.

— А мисс Гамильтон?

— Никак нет, — сбить свидетеля с толку не удавалось. Все его показания сводились к тому, что он вместе с товарищами осматривал руины. Специально ничего не искал. На холодильник наткнулся случайно. Сам открыть не смог, позвал на помощь Гришку… эээ… Григория Донцова. Достал пробирки, показал мисс Гамильтон. Все.

— Как отнеслась к вашей находке мисс Гамильтон?

— Я не могу судить о чувствах мисс Гамильтон в отношении находки. Но мной она осталась довольна.

— Из чего вы сделали такой вывод?

— Она спросила, что я хочу за это, какое поощрение.

— И что вы ей ответили?

— Что мне ничего не нужно.

— Вызываю для дачи показаний мисс Гамильтон! — оживился Скримунт, и Мэри со вздохом заняла — в который раз! — свидетельское место. Как ей все это надоело, кто бы знал!

— Мисс Гамильтон, какие чувства вызвала у вас находка господина Кречетова?

— Смешанные, сэр. Это было прямое доказательство причастности Генетической службы к незаконной деятельности…

— Я вижу, вы сразу решили, что деятельность незаконная. Откуда такое предубеждение?

— Законную деятельность не прячут на океанском дне, маскируя под установку сейсмостабилизаторов.

Адвокат осекся. Замолчал, пережидая враждебный шум в зале. Ну и влип же его подзащитный, совершенно невозможно работать!

— Вернемся к находке господина Кречетова. Почему вы предложили ему плату за эту находку?

— Не плату, а поощрение, — утомленно уточнила Мэри. — Это нормальная практика в любой организации любого государства. Если ваш помощник раскопает в сводах законов и прецедентов что-то, что поможет вам выиграть процесс, разве вы его не поощрите?

Теперь в зале смеялись. Негромко и зло. И от этого смеха у Таддеуша Скримунта мороз прошел по коже.

— И какого же рода поощрение получил господин Кречетов?

— Пока он ничего не получил, во всяком случае, не получил от меня. Я хотела подарить ему свой кортик, но он отказался. Будь это бельтайнский офицер, я знала бы, что делать, но я не знаю, что принято, а что не принято в Российской империи.

— А что бы получил от вас офицер-бельтайнец? — улыбочка адвоката стала скабрезной. — Вашу благосклонность?

Морган вцепился в плечо начавшего подниматься с места Никиты, даже повидавший немало судебных баталий Маккормик не нашелся, что сказать, но Мэри и глазом не моргнула:

— Вы всерьез полагаете, что женская благосклонность может быть платой за что-то? Именно благосклонность? В интересном же мире вы живете, я была лучшего мнения о Картане!

Несколько стушевавшийся адвокат тем не менее не отставал:

— Так что бы вы предложили бельтайнскому офицеру?

— Я предложила бы ему посетить «Драконисс». А сама связалась бы с мамашей Глиндоуэр и приказала бы счет за самое лучшее обслуживание выслать мне.