– Ты действительно так считаешь? А может, лучше будет, если все трое окажутся наказаны? Разве это не принесло бы тебе удовлетворения? – Она наклонилась вперед, будто хотела сказать, что не осудит меня, если я соглашусь.

Но сам я себя осуждал. Мне была необходима уверенность, что дело не зайдет еще дальше, но как это сделать?

– Не думаю, что это исправит положение дел, – сказал я.

– Никогда не знаешь, – вздохнула она и встала. – Мне пора. Кстати, что ты делаешь на уик-энд?

– Предполагается, что пойду с Рейчел и ее бойфрендом на гонки по грязи, но если ты хочешь встретиться, я как-нибудь отверчусь.

– Супер! – воскликнула она, наконец-то снова улыбаясь. – Я хотела попросить тебя как раз об этом. Эрик принимает в них участие. Это будет забавно.

– Эрик? – У меня все еще возникали трудности с совмещением двух образов – хипстера Эрика и обитателя фермы Эрика, хотя, наверное, гонки по грязи – это логично для парня, умеющего чинить трактор.

– Он потрясающе хорош в этом деле. И, кажется, будет соревноваться с Райаном. С наслаждением посмотрим, как Эрик уделает его.

– Не уверен, что сюда подходит слово «наслаждение», но я приду.

А затем мы долго целовались. Я желал бы, чтобы это длилось вечно. И думать больше ни о чем не хотел. Не хотел также и думать, что Райан – следующий, и что в субботу все будут глазеть на чудаков, измазанных грязью. И, разумеется, я не имел никакого понятия, о том, что произойдет дальше…

Астрид действительно верила, что не я напал на Джейсона и Тревора, и это как бы давало мне право наконец получить столь необходимый отдых. Я умудрился выбросить все из головы и просто поспать, и это было чудесно. Проснувшись на следующее утро, я чувствовал себя полным сил, чего не испытывал уже не одну неделю.

Но вопросы никуда не делись. Я толком не понимал, что следует выяснить первым делом, пока не вспомнил, что Астрид не объяснила мне, почему не пришла на вечеринку. Она сказала, это не ее тайна. Тогда дело в Эрике. Мне нужно поговорить с ним.

В голове у меня замаячил план, как застать Эрика одного. Сегодня был день, когда мы обедали в одно и то же время. Я внимательно оглядел столовую, как только добрался до нее, и мне удалось засечь его в очереди – к столику он еще не подходил.

– Можешь поговорить со мной? – спросил его я. – Наедине.

Эрик улыбнулся:

– Желаешь проведать что-то об Астрид? Я целиком и полностью в твоем распоряжении.

Ничего такого я не планировал, но до поры придержал язык. Я провел его к столику в противоположном углу столовки, где члены его команды не смогли бы углядеть нас. Эрик поставил поднос, но немного косо, и я почти страдал, видя, как он волнуется, страстно желая, чтобы у нас с Астрид все сладилось, хотя у меня был немалый шанс разрушить предполагающуюся идиллию, едва открыв рот. Но мне надо знать правду.

А я никак не мог сообразить, с чего начать.

– Все стало действительно… сложным… для меня со смертью Хейдена, – наконец выдавил я. – Много что происходит, и у меня возникла куча вопросов. Я подумал, может, ты поможешь мне.

– Попытаюсь, – ответил он. – Хотя я, в сущности, не знал Хейдена. Мне известно только, что Астрид хотела пригласить его потусоваться с нами не так давно, но потом сказала, он очень застенчив и еще не готов к этому.

– Я хочу спросить не о Хейдене. По крайней мере, не конкретно о нем.

Эрик озадаченно посмотрел на меня.

– Знаю, это прозвучит вроде как не к месту, но я разговаривал с Астрид, и она рассказала мне о том вечере, когда Хейден умер. Что она должна была пойти на вечеринку, но не пошла. И мне стукнуло, что, возможно… возможно, она не сделала этого из-за тебя.

Лицо Эрика осунулось.

– Понятно, – выдохнул он.

– Я считаюсь с тем, что мы не так уж хорошо знаем друг друга, а дело при этом кажется сугубо личным, – продолжал я. – Существует ли хоть малейшая вероятность, что ты захочешь рассказать мне о случившемся тогда?

Он с минуту смотрел на столик, затем поднял глаза на меня – принял решение.

– Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, но не здесь. Можешь прийти ко мне домой сегодня днем? После школы?

– Конечно. – Какая бы история там ни была, наверняка она далеко не пустяковая. Ожидание давалось мне с трудом.

Сразу после уроков я быстро направился к дому Эрика. Я решил, что поскольку он на машине, то в любом случае опередит меня. Земля была влажной: ночью прошел дождь. Он пришелся кстати гонкам по грязи, но на мне были старые кроссовки, и они прямо-таки чавкали при ходьбе. Плейлист Хейдена, как всегда, был у меня в айподе.

В нем были две версии песни «Hurt» – одна из них принадлежала группе Nine Inch Nails, которую он любил. Ему нравились готы, и он прошел через увлечение ужасным, с моей точки зрения, Мэрилином Менсоном, и я не был уверен, переживет ли наша дружба такое испытание. Особенно он уверовал в гениальность Трента Резнора. Я же не считал себя способным увлечься Nine Inch Nails, пока не услышал кавер Джонни Кэша для «Hurt», вторую версию, включенную в плейлист. Джонни Кэш исполнил каверы на множество неожиданных песен – Тома Петти и тому подобных. Я полагал, что это великолепно, а Хейден, что это всего лишь трюк, на который он дал уговорить себя, когда готовился к смерти. Но в конечном счете я смилостивился над Трентом Резнором, посчитав прикольным, что тот на время распустил Nine Inch Nails, пока писал музыку к фильмам. Хейден никогда не менял своего мнения о каверах Джонни Кэша, и потому, включая в плейлист обе песни, он как бы признавался в отсутствии у него ненависти ко мне. Хотя существовала опасность, что я «вычитываю» из плейлиста слишком уж много. Мне хотелось бы точнее знать, почему Хейден включил в него то, что включил, что все это значило и что, по его мнению, я в конце концов смогу понять.

Наконец я добрался до дома Эрика; его мамы и ребятишек, должно быть, не было: когда я постучал, дверь открыл только он.

– Входи, – сказал Эрик, и я проследовал за ним на чердак.

– Хочешь пить? – Он прошел к холодильнику и достал две бутылки воды. Я кивнул, и он вручил мне одну. – Давай устроимся поудобнее, – предложил он. – Это может затянуться.

Множество подушек и одеял по-прежнему устилали пол со времени просмотра того грустного фильма. Эрик сел на кресло-мешок, а я попытался сложить несколько подушек, чтобы не слишком расслабляться и не оказаться уязвимым. Я вспомнил, как мне было более чем удобно, когда я лежал рядом со свернувшейся клубочком Астрид; теперь же я чувствовал себя совсем иначе.

Я не знал, как начать разговор, и потому просто начал болтать о пустяках – с тем чтобы он перебил меня.

– Я не знаю, много ли Астрид рассказывала тебе обо мне…

Эрик улыбнулся: