сдирал одежду, то выражение её лица на какое-то мгновенье поменялось и девушка словно абстрагировалась от происходящего. Утекла сквозь пальцы, как вода. Физически была рядом, но духовно оставила его, как когда-то мать… От этого ему стало так больно, что захотелось сдохнуть.

В итоге то, что раньше казалось обычным делом, теперь стало совершенно невозможным. Каждое прикосновение и поцелуй Захар теперь не брал, как хозяин положения, а практически выпрашивал, заглядывая в зелёные девичьи глаза с надеждой: вдруг их выражение изменится? Но Полина вела себя все также, разве что перестала смотреть с отвращением и немного успокоилась, когда поняла, что Чёрный её не тронет. Она как будто терпела его присутствие в своей жизни, как временное и не желанное явление, которое рано или поздно должно прекратиться. Только вот Захара это не устраивало. Он хотел остаться в жизни Полины навсегда.

Сев за руль, он нашел а телефонной книге контакт "Полина" и нажал кнопку вызова, принявшись ждать ответа.

Она — послушная девочка, но только при личной встрече. Как только Черный оказывается далеко, то у маленькой сразу возникает соблазн сделать что-нибудь наперекор…

Гудок… Еще один… Еще…

— Алло, — вместе со звуком самого желанного в мире голоса Захар услышал какой-то странный монотонный шум и напрягся.

— Где ты?

— В торговом центре возле университета, — голос Полины стал слишком испуганным и повысился на целую октаву. Что-то скрывает?

— А что это за шум?

— Не знаю, здесь рядом парикмахерская…

— Я заберу тебя.

— Нет, не надо! Мне еще нужно в университет на лекцию. Да и потом… Мы же виделись вчера, можно же сегодня не встречаться? — в голосе Полины была такая явная надежда, что Захар практически заскрипел зубами от злости.

Просто, бл*ть, прекрасно! Она не хочет его видеть, в то время как Черный практически подыхает без неё! Да, то там, он третью неделю толком не спит и отключается только тогда, когда ставит на повтор чертово видео с ее голосом!

— Заберу из вуза, — раздраженно бросил он и отключился, даже не попрощавшись, чтобы Белова не вздумала выискивать еще тысячу и одну причину, чтобы не видеться.

Он не хотел подходить к ней. Не потому, что опасался, что его потребность в Полине заметят в университете, на это ему было наплевать. Причины были другими. Захар боялся, что при свете дня Белова посмотрит на него таким же взглядом, как и вечером наедине: со смесью страха и ужаса…

Он просто хотел понаблюдать издалека. На то, как она улыбается другим людям, как смеется над чьей-то шуткой или задумчиво морщит лоб перед стендом с расписанием. Однако Черный уже несколько раз обвел взглядом нужный этаж, но так и не нашел Полину. Он даже приметил высокую фигуру её подружки, но самой Беловой нигде не было.

Неужели опять схитрила? Чувствуя прилив раздражения, Захар плотно сжал челюсти и уже направился было к выходу, но вдруг заметил ту, которую искал, поэтому остановился, как вкопанный.

Вдох… Еще один…

Он во все глаза смотрел на девушку, которую не заметил раньше… Это ведь его Полина, но в то же время совсем не она. У девушки, которая что-то внимательно читала в учебнике, больше не было косы до пояса. Вместо неё по хрупким плечам струились распущенные волосы едва достающие до лопаток.

Приступ ярости был просто оглушающим. Черный и сам не понял, как оказался рядом и крепко схватил Белову за локоть, а потом, не обращая внимания на ошарашенные лица остальных студентов, которые как раз выходили из аудиторий, зарычал на весь коридор:

— КТО ТЕБЕ РАЗРЕШИЛ?!

32

Проснувшись в квартире Чёрного совсем одна, Полина натянула одеяло до самого подбородка, села на кровати и принялась озираться по сторонам. Несмотря на то, что еще совсем недавно её шею опаляло горячее мужское дыхание, а большой спальне витал легкий шлейф парфюма Чёрного, самого хозяина нигде не было видно. Вокруг стояла оглушающая тишина, которая совсем не успокаивала, а наоборот казалась Полине зловещей. В какой-то момент она даже почувствовала приступ паники и, спотыкаясь о большое одеяло, бросилась к выходу. В голове девушки мелькнула пугающая мысль: вдруг Захар запер её и будет держать, как пленницу? К счастью, входная дверь оказалась открытой, а на самом видном месте в гостиной лежала ключ-карта. Это открытие так обрадовало её, что Полина впервые улыбнулась в мрачных стенах черно-серой квартиры Захара.

Потом она максимально быстро собралась и бросилась прочь, надеясь, что Чёрный не решит вернуться в это время. Захлопнув входную дверь, Полина вошла в лифт, но её тут же накрыли неприятные воспоминания. Перед глазами снова всплыла картинка того, как вчера, здесь Черный прижал её к стене и поцеловал. Сначала мягко, как будто только слегка пробуя на вкус, но потом, видя, что она не отвечает, разозлился. Одним движением распустил волосы Полины, завязанные в пучок и крепко намотал их на кулак. Это было не слишком больно, но в тоже время показалось унизительным. То, что Захар не равнодушен к её волосам было понятно и раньше, но теперь стало слишком явным и приобрело какой-то новый неприятный смысл. Волосы до пояса теперь не ощущались как богатство и девичья гордость, коса превратилась в железную цепь, которую крепко держал в своих руках Чёрный.

Полина и сама не поняла, как оказалась в торговом центре напротив университета и пошла в сторону салона красоты. Она, словно под гипнозом, вошла внутрь и попросила подстричь ей волосы.

— Такая красивая коса. Не жалко? — покачала головой парикмахер с гордо висящей на груди табличкой "стилист по волосам" и взялась за ножницы.

— Не жалко, — Полине совсем не хотелось разговаривать, потому что она боялась, что в любую секунду может передумать. Эти мысли сопровождали её весь процесс подготовки к созданию новой прически. Более того, она уже готова была встать и убежать как можно дальше от острых ножниц и оценивающего взгляда мастера, когда та задала последний уточняющий вопрос:

— Точно тридцать сантиметров? Ох, пожалеешь. Такая косища!

Вместо ответа Полина утвердительно качнула головой и обессиленно закрыла глаза. А когда первые пряди полетели на пол, из глаз девушки покатились крупные слёзы.

— Говорила же пожалеешь, — проворчала парикмахер, продолжая орудовать ножницами и расческой, но Белова совсем её не слушала, потому что погрузилась в воспоминания.

Мама так любила её волосы… А когда Полина в очередной раз просила каре как у соседки Наташи, то они вместе с бабушкой запретили:

— Попомни наши слова, Полина, именно за косу тебя полюбят…

— Не полюбяяят, — причитала внучка,