— Почему? Я имею ввиду… что случилось с Форидом?

Сделал попытку оглянуться, но Тилья вновь придержала мою голову.

— Точно об этом почти ничего не известно, — сказала она. — Если судить по тем признакам, которые описаны современниками трагедии, в Фориде проводили ритуал призыва. Причём, без той самой компании, что обязана была «дремать у бассейна». То ли призыватель проявил излишнюю самоуверенность, то ли не знал о правилах призыва. Или намеренно позволил ритуалу выйти из-под контроля — некоторые обвиняли в произошедшем Селенскую республику. А может что-то случилось с самим призывателем. Вряд ли мы узнаем, как всё происходило на самом деле — свидетели не уцелели. В городе не выжил никто. Из прокола в наш мир ринулись орды духов. А дальше… Думаю, ты представляешь, что там творилось. Простые люди умирали мгновенно. Одарённые прожили считанные минуты после того, как в их телах поселялись сразу десятки существ. Прокол быстро расширился до огромных размеров. Мне кажется, какое-то время существование всего нашего мира оказалось под вопросом. Обошлось — рост прорехи остановился. Но Форид это не спасло. Город обезлюдел на долгие годы, стал местом обитания существ из иного мира.

Тилья замолчала.

Молчал и я — перед мысленным взором стояла описанная Тильей картина.

Наконец, сказал:

— Жуть. Помнишь, каково было наше самочувствие после первого подселения? Сколько мы валялись без чувств? Даже не представляю, что вынесли те бедняги, в ком поселился не один огнедух, а сразу несколько; или, как ты говоришь, десятки. Не самая приятная смерть.

Потёр нос.

Спросил:

— Эти… существа были только в Фориде? Кому-то удалось задержать их в границах города? Почему не они разбежались по всей Лиидской провинции? Или по Империи? Как и кто их сдерживал? И кто в итоге навёл там порядок?

— На все эти вопросы, Линур, нет ответов, — сказала Тилья. — Только множество теорий и предположений. После той трагедии в Лиидском королевстве, среди магов было много споров. Но в итоге спорщики пришли к единому выводу, что существа из других миров не способны отдаляться от межмирового прокола дальше определённого расстояния. Каково оно — всё ещё предмет дискуссий. Ясно только: пришельцы не могут долго жить в нашей реальности, не пользуясь возможностями местных организмов-носителей. Вероятно, именно этим и объясняется тот ограниченный радиус их возможного перемещения.

— Их прогнали обратно в эту… как её… прореху?

— Да, наверное. Только не люди. Закрой глаза, Линур.

Я послушно сомкнул веки.

Тилья полила мне волосы, смывая пену.

— Наш мир сам залечил эту рану, — сказала она. — Пусть ему и потребовалось на это больше ста лет. Дыра между мирами исчезла. Но опыт Форида многому научил магов.

Голос подруги звучал то громче, то тише — в уши попадала вода.

— Во-первых — именно после того случая Совет кланов запретил проводить в Селене призывы и все исследования, связанные с магией смерти. Клану Сиоль тогда пришлось знатно потратиться — перенести свои лаборатории сюда, в Валесские горы, построить для них замки, чтобы оградить от набегов обитавших тогда в этих местах племён. Да не один — решили рассредоточить центры исследований по нескольким отдалённым друг от друга местам, чтобы не потерять все, в случае, если в одном из них «что-то пойдёт не так». Вытри лицо, Линур.

Тилья протянула мне полотенце.

— А во-вторых, — продолжила она, — призыватели с тех пор не обходятся без тех самых, «спящих у бассейна». Всегда на ритуале присутствуют маги, способные заметить любые сбои в процессе и при необходимости своевременно залатать межмировой прокол. Вот так. Необходимость таких предосторожностей признает каждый, кто слышал о трагедии в Фориде. И уж тем более те, чьи семьи первыми пострадают при любом серьёзном сбое в ритуале призыва. Сиди спокойно, Линур. Сама вытру твои волосы.

Отбросила мокрое полотенце, взяла другое.

— Я тоже считаю, что наблюдатели необходимы. Веришь ли, Линур, но их присутствие сегодня успокаивало меня. Не позволяло паниковать при мысли о том, к каким ужасным последствиям приведёт любая моя ошибка. Понимаешь, о чём я говорю? Они нужны. Проводить ритуалы призыва без подстраховки нельзя. Никогда. Пусть в большинстве случаев наблюдателям и приходится всего лишь «дремать» — не страшно. Так что настраивайся терпеть их присутствие и завтра утром, когда я буду подыскивать для тебя олмера.

— Потерплю.

Я встал на ноги. Помог подняться Тилье.

— И кстати, — сказала та, — после завтрашнего ритуала тебя будет ждать… сюрприз. Уверена: он тебе понравится. Его приготовил для тебя дядя.

— Какой сюрприз? — спросил я.

Положил ей руки на талию.

— Не скажу, Линур: пообещала сиеру Нилрану, что не разболтаю.

— А всё-таки? Договаривай.

Тилья улыбнулась.

— Сам всё увидишь. Потерпи.

— Напрашиваешься на неприятности, женщина, — сказал я. — Стану тебя жестоко пытать. Всё ночь! Будешь кричать на весь замок — так и знай.

Прижал Тилью к себе, почувствовал тепло её тела. Вдохнул аромат её кожи, смешанный с запахами мыла и трав. Заглянул в ярко-зелёные глаза.

Услышал:

— Жду этого с нетерпением, Линур.

* * *

Поначалу ритуал призыва олмера в точности походил на тот, в котором я участвовал вчера вечером. Та же кровь в бассейне, множество зажженных свечей. Те же лица призывающих, мерзкий привкус эликсира во рту, знакомые запахи. И Тилья — серьёзная, сосредоточенная.

Отличия начались с появлением существа.

Олмер походил на маленькое облако. Или скорее на скопление дыма, какой бывает, если бросить в костёр зелёную еловую ветку. Размером не превышал саламандра. Не источал ни тепла, ни холода. Зато испускал слабенький аромат можжевельника.

При его прикосновении я поначалу ничего не почувствовал.

Не сразу понял, что слияние произошло. Открыл глаза, увидел лицо Тильи, улыбнулся. Успел подумать: «И никакого жжения».

Прежде чем тело пронзила БОЛЬ.

* * *

Открыл глаза, обнаружил, что лежу на полу. Вдохнул запах свечей и крови, можжевельника и человеческого пота. Ощутил, что каждая частичка тела посылает мне болевые сигналы.

Боль притупилась.

Или же я, пока валялся в беспамятстве, успел к ней привыкнуть.

— Линур, как ты? — спросил сиер Нилран.

На его лице плясали тени. В глазах отражались дрожащие огоньки свечей.

Дядя протянул мне руку, помог встать на ноги. Потом придержал за плечи, когда меня повело в сторону, не позволил упасть. Сказал:

— Хорошо выглядишь. После первого слияния с олмером я пришёл в сознание только через час. Знаю, что тебе сейчас плохо. Вот, выпей. Это